Затянувшись, Александр ответил:
– Надеюсь. Ну, это же надо додуматься до того, чтобы не выпускать людей на улицу! И в тот момент, когда они нервничают перед операцией, курить у них под окнами!
– Из вашего окна это тоже видно? – рассмеялась Дарья. – Но мы же с вами всё равно нашли способ уйти в самоволку! Может, нам для того и даются всякие болезни, чтобы мы могли оценить, как это прекрасно: капучино с сигаретой с утра, пусть даже и нелегально, и на больничной территории!
– Наверное, так и есть. Надо иногда отстраниться от суеты, и просто посмотреть на деревья, цветы, траву…
– Ладно, пора идти, а то меня хватятся и начнут отчитывать как школьницу, – сказала Даша, поднимаясь с лавочки, и пошутила на прощанье: – Когда я читаю на пачке сигарет: «Курение ведет к медленной и болезненной смерти», я думаю, что некурящие умрут быстро и весело.
Нарушительница режима побрызгала в рот антитабачным спреем, натянула маску на лицо и, слившись с потоком пациентов, пошла в поликлинику. Купила две бутылочки воды, вернулась длинными коридорами в свой корпус, поднялась на лифте и прошмыгнула в палату. Одну из бутылочек с минералкой она поставила на тумбочку Вали. И тут вошла медсестра:
– Леденёва, на перевязку.
Черноволосую медсестру из перевязочной звали Таня. Это было единственное известное Дарье имя среди десятков безликих и безымянных девушек, снующих в несколько смен по палатам и коридорам отделения. Из-за одинаковых халатов, шапочек и масок Дарья не отличала их друг от друга.
Таня аккуратно срезала бинты на руке. Появился доктор Родионов, взглянул на шов, сказал:
– Всё хорошо, – и пошёл себе дальше.
– А ко мне в палату вы когда зайдёте? – Дарью волновал вопрос, как вручить хирургу десять тысяч.
– Через пару дней. Сейчас бегу на операцию.
– А что, разве я тут пробуду ещё пару дней?
– Думаю, дольше.
Леденёва вернулась в палату, и следом за ней ворвалась очередная неизвестная медсестра.
– Это что такое? Что? – возмущённым голосом произнесла она, протягивая завёрнутые в клочок белой бумаги сигарету с зажигалкой.
– А вы не знаете, что это? – равнодушно ответила Дарья и, забрав свёрток, кинула его в ящик своей тумбочки.
Она сразу поняла, что произошло. Это Валя взяла у неё из тумбочки запрещённые предметы и попыталась прорваться через стойку регистрации, но её выловили. Сейчас она лежала на своей койке, накрывшись одеялом с головой. Едва медсестра вышла, Валя села и принялась плакать.
– Не бойся, операция хорошо пройдёт, – сочувственно произнесла Дарья и, чтобы отвлечь больную от грустных мыслей, спросила: – У тебя дети есть?
– Двое, – Валя показала два пальца.
– А с кем ты живёшь?
– Одна, – она показала один палец и разрыдалась в голос, а потом встала, вытащила из тумбочки целлофановый пакет, принялась складывать в него свои вещи и решительно заявила: – Я уйду.
Но тут в палату въехала каталка…
Остаток этого дня Дарья провела одна в палате, в койке у окна, да ещё и с открытой форточкой, с утра технички проветривали помещения и забыли закрыть. Ручки с окон снимались «из соображений безопасности». Так что можно было дышать свежим воздухом, читать книгу и переписываться с друзьями. Все предлагали привезти ей передачу и спрашивали, что нужно. Ничего ей не было нужно, разве что «коньяк в грелке». Хотелось только отоспаться, но это было невозможно.
Едва задремав, она почувствовала рядом с головой какое-то движение, развернулась на другой бок и обомлела. Какая-то девушка в халате, колпаке и маске, присев на корточки, шарила в верхнем ящике её прикроватной тумбочки.
