, – эта фраза оказалась последней, которую произнесла Даша. По крайней мере, запомнила…
Она очнулась от ощущения мурашек в двух пальцах левой руки и подумала: «Хоть что-то! По крайней мере, я их чувствую», и тут же услышала женский голос:
– Не спать, Даша, не спать!
Спать хотелось так, будто разбудили в три часа ночи, сообщив, что надо срочно ехать в аэропорт. Но никаких других ощущений вроде тошноты и дурноты, которых она заранее боялась, не было. Зато болело горло от трубки, через которую подавали какой-то «сонный» газ.
Над ней склонился доктор Родионов:
– Как вы себя чувствуете?
– Отлично.
Не жаловаться же было снова на то, что не дают гулять и курить, тем более, сейчас ни того, ни другого не хотелось. Как и просыпаться. Леденёва вспомнила, что читала в Интернете о возможной потере памяти после наркоза. Так, одна девушка писала на форуме, что забыла коды своей банковской карты. Дарья тут же воспроизвела в уме коды всех четырёх своих карточек, что её заметно приободрило.
Неподалёку лежали несколько мужчин и женщин, это была не реанимация, а палата, в которой отходили от наркоза пациенты после операции. За столом сидела следящая за ними медсестра и вносившая записи в журнал. Один из мужчин постоянно ныл:
– Закапайте мне нос, – и теребил пальцами повязку на лбу.
– Женя, ну сколько можно капать, ты же всю слизистую себе сожжёшь, – недовольно отвечала медсестра и настойчиво просила: – Не трогай голову, Женя!
Когда Дарью через пару часов вкатили в палату, она с удивлением увидела лежащую на койке Валю и спросила у девушек:
– А почему её не забрали на операцию?
– Ночью экстренных больных привезли. Так что Валю перенесли на завтра.
«Господи, бедняжка, ещё сутки ждать, ничего не есть и нервничать в ожидании, – пожалела соседку Даша. – Конечно, Валя же „бесплатная“, поэтому пойдёт на операционный стол в последнюю очередь».
Поднявшись на ноги, Дарья неловко влезла в свой домашний костюмчик – теперь уже больничный, стараясь не перепачкать его кровью с повязки, и улеглась. Медсестра подложила ей под локоть непромокаемую пелёнку, которая тут же окрасилась, и пообещала:
– Завтра кровотечение уже прекратится.
– Завтра я отсюда уже уйду, – решительным тоном отозвалась Леденёва.
Девушка рассмеялась и пошла к двери. По тому, насколько весёлым и заливистым был её смех, Даша предположила, что её уверенность опять не разделяют. Тут она поняла, почему ноет здоровая рука: из кисти торчала небольшая пластиковая конструкция, похожая на детскую пустышку без резинки
– Выдерните у меня из руки эту штуку, – крикнула она вслед уходящей медсестре.
– Это не штучка, а венозный катетер, он нужен, чтобы был доступ к вене, и можно было поставить капельницу.
– Мне не понадобится капельница. Выдерните, или я это сделаю сама!
«Кажется, я не очень удобный пациент», – самокритично подумала Дарья, когда медсестра выполнила её просьбу-приказ и удалилась.
Леденёва написала сыну в Ватсапе: «От наркоза отошла, говорить пока не могу» и переслала это сообщение ещё четырём близким людям, ждущим от неё весточки после операции. Вообще-то, говорить, несмотря на болящее горло, она, конечно, могла. Но не хотелось. Не читалось. Не спалось. Кроме того, она боялась, что не до конца отошла от наркоза и может сказать что-то не то.
Вспомнился случай многолетней давности, когда её подруга перенесла операцию на колене. Поздно вечером, едва придя в себя, она позвонила и во всех подробностях поведала, что и как с ней происходило. А утром опять набрала Дашин номер, принялась пересказывать всё сначала, и была очень удивлена тому, что накануне они беседовали. Так что помнить коды банковских карточек – ещё не значит пребывать в твёрдом уме и здравой памяти.
