«А точно ли именно он будет меня оперировать? – мысленно усомнилась Леденёва. – Я-то как об этом узнаю?»
Через полчаса две медсестры пришли за Надей, она разделась догола, продемонстрировав пышные формы, накинула спереди рубашку, которую велели на спине не завязывать, и улеглась на каталку.
– С Богом, – прошептала Дарья вслед.
В этот момент в палату вошла Валя и спросила:
– А её куда?
– На операцию.
Валя уселась на свою кровать и принялась так отчаянно плакать, что и у Дарьи глаза наводнилась слезами, и она отвернулась к окну, чтобы ещё больше не расстраивать соседку по палате. «Интересно, это я за девочек так переживаю, или себя оплакиваю»? – попыталась она разобраться в своих чувствах. Но тут же чётко решила: «Это жалось к другим, не к себе. У меня операция, по сравнению с ними, пустяковая… Конечно, если можно отнести к пустякам даже самое незначительное хирургическое вмешательство в человеческий организм».
Собравшись с мыслями, Дарья высушила глаза бумажной салфеткой, подала несколько штук Вале, у которой, похоже, ничего нужного в больнице при себе не было, и принялась её уговаривать:
– Не плачь. Сделают тебе операцию – и будешь красавица.
– Я курить хочу, а у меня денег нет.
– Я могу дать тебе сигареты, но тут же нельзя…
В полдень две девушки пришли за Леденёвой, предложив:
– Если у вас есть что-то ценное, возьмите с собой, по пути положим в камеру хранения.
– Нет у меня ничего ценного. Кроме того, я ведь уже через несколько часов вернусь в палату.
Две молоденькие медсестрички (или технички) заговорщически переглянулись. Дашину самоуверенность они явно не разделяли.
Девушки докатили пациентку, которая по пути возмущалась тем, что не разрешили дойти самой, до операционной. И тут подошла пожилая медсестра, открывшая двери и втолкнувшая каталку внутрь. Эта седовласая женщина в очках с толстыми линзами пережала руку резиновым жгутом и принялась безуспешно тыкать шприцом, ворча: «Что-то не получается». Кое-как вколов препарат, она принялась столь же неловко и неубедительно манипулировать кистью руки, пытаясь что-то в неё воткнуть.
– А у вас тут есть кто-нибудь, кто в вены умеет попадать? Если да, так позовите, – весело сказала Дарья и подумала: «Вот оно, светлое будущее пенсионной реформы! Каждого проголосовавшего за неё депутата надо приговаривать к медсёстрам шестидесяти лет и водителям – шестидесяти пяти».
Заработал тонометр, сжимая предплечье левой руки и измеряя давление. Леденёва пыталась определить: «Зачем я им вся голая, если проблема в только локте? Стало быть, если что-то пойдёт не так, будет проще производить спасательные манипуляции с телом»?
Здесь она всего лишь тело.
– Здравствуйте, – раздался позади весёлый голос.
Дарья закатила глаза и увидела сидящего позади анестезиолога, на коленях которого лежала дыхательная трубка. Значит, всё-таки будут запихивать её в горло. Вспомнилось из Высоцкого: «Вот он, гад, в окне маячит, за спиною штепсель прячет», и она спросила:
– Как у Надежды прошла операция?
– Нормально. Сутки пробудет в реанимации. Как вам тут у нас?
– Ужасно.
– Прям так ужасно?
– Ага. Курить не разрешаете, даже во двор выходить запрещаете…
– Так больные разные бывают! Тут на днях один пациент перелез через забор, купил бутылку водки, вернулся обратно и выпил её всю! Вы представляете, в каком он был состоянии?
– Жаль, что такая замечательная идея не пришла в голову
