Треск чашки, вколоченной броском в стену возле портрета, заставил идиотов у двери вздрогнуть. Энкиду, вскочив, ловко встал между ними и двумя мощными ударами растолкал в стороны.
Невысокий по сравнению с дуэлянтами, сложённый, как гора или тигр, он показался украдкой пожиравшей взглядом исподлобья тройную композицию Шанни заключительной ударной репликой, посылкой в конце строфы, убедительным, как степь безоглядная.
– Вы бы прекратили разговор. А то дядя Мардук уже надышал на камеру слежения.
Ас опомнился и, повернувшись, вышел. Билл хотел шагнуть за ним – но наткнулся на Энкиду. Егерь улыбался по обыкновению лениво.
– Доверие, Билл… Трудно заслужить… и никто из нас… никто.
С этими невнятными словами он отошёл и сел на прежнее место. Билл обернулся, удивлённо развёл руками и сиганул из комнаты. Шанни зорко смотрела в свою тарелку, где остался один треугольник всё ещё тёплого теста.
Не поднимая глаз, спросила у Энкиду:
– Ты думаешь… он…
Мардук встретил их во дворе весёлым подтруниванием.
– Господа, – серьёзно сказал он напоследок, – я против курения ничего не имею… но вот, что барышни скажут?
Билл что-то забормотал и постарался невозбранно бросить умоляющий взгляд в сторону Аса. Тот едва заметно кивнул и внушительно обратился к Мардуку с вопросом относительно подрядчиков на строительство космопорта, которые, представьте, имели наглость заявиться на замороженную стройку на неделе.
– Я имел поучительную беседу с этими господами.
– Поучительна она была, несомненно, для этих господ. – Предположила вышедшая на крыльцо Шанни.
– По-видимому, они свято убеждены в своей неприкасаемости, сир.
Мардук, слушавший увлечённо и даже не притворявшийся бесстрастным, возразил:
– Убеждён, что вы, дружище, сумели поставить их на место. Вернуть, так сказать, на шесток, подобающий им.
Энкиду вмешался, поглядывая, как Билл пятится к выходу со двора:
– Я видел каких-то типчиков в белых воротничках, садящихся в роскошные машины наземного типа. Они громко беседовали, употребляя слово «облом» и другие филологические новообразования, которые не решусь процитировать.
Мардук добродушным хохотком приветствовал эту картинку нравов, предположив, что в дальнейшем у нового землевладельца не будет проблем с наглыми филологами.
– А вы куда-то собрались? – Он оглядел подтаивающий в масляных лучах солнца серый утренний двор. – Где мой племянник?
Шанни взяла хозяина под руку.
– Да что вы, сир Мардук. Куда мог пойти Билл, сам Билл не знает, пока не придёт. А мы с вашей дочкой хотим сегодня посетить деревню… с благотворительными целями. Разумеется, если вы нам дадите охрану.
Мардук хмыкнул. Он совсем не обрадовался этой новости, но пленённый цепкой тонкой рукой и дерзким согласием терпеть присутствие стукачей, сдался сразу.
– Вытребеньки всё это. Бабская мура, не в обиду вам. Ну, да ладно. Я всё сделаю, только обещайте быть поразумнее.
Шанни выгнула губки и сказала: «Утютю».
– Понятие «разум» я отношу всецело к вам, леди. – Сердито и делая вид, что пытается высвободить руку, буркнул Мардук. – Потому как на моё отродье и вовсе надежды нет. Глупа-с. Одни гербарии на уме.
Он снова дёрнул руку и не в силах удержаться, выпустил на свои алые губы восхитительную страшноватую улыбку.
– Пойдёмте… гадкая вы. Я всё сделаю и распоряжусь. И оденьтесь потеплее, ветер переменчив сегодня.
Обернувшись, он обнаружил, что остался наедине с Шанни. Трое канули в колодце двора, зато утро тишком, но верно расцветало – долину накроют последние яркие, как цыганские платки, дни…
