Кто-то повернул с той стороны ручку, и капитан прильнул к двери. По его плечу сползал мыльный ошмёток, как у однажды помянутой богини.
С той стороны голос Энкиду зашуршал:
– Кэп… кэп…
Командир весь превратился в напряжённый слух.
– Чего? Там кто…
Энкиду приблизил губы к ручке:
– Кэп… давай выходи.
– Но… – Молвил командир и вяло огляделся.
Тут же с той стороны Энкиду был свидетелем чуда: дверь разразилась адскими ругательствами и там будто выпустили из клетки древнего, очень голодного хищника, вставшего не с той лапы.
Энкиду переждал гром.
– Быстрей…
– Чёртов Билл.
– Быстрей, говорю. Она вернулась в комнату, я сказал, что слышал там странный звук.
Стало тихо. Затем дверь поблагодарила:
– Спасибо. Ты уверен…
– Если ты поторопишься, то проскочишь.
По ту сторону двери командир лихорадочно огляделся. Ей-Богу, если бы тут оказался аварийный люк…
– Где она?
– Сейчас будет здесь, и если ты…
Затем Энкиду помолчал и спросил деликатно:
– Там что-нибудь есть… э?
Дверь промолчала и открылась. Выглянула мокрая голова командира. Оглядевшись, голова сказала:
– Ты…
Снизу за поворотом послышался голос Шанни:
– Энкиду, тебе креститься надо… там ничего не упало и… ты где?
Энкиду промолчал и, помотав головой, безмолвно проартикулировал:
– Беги.
Вслед за головой вынырнули плечи, и командир, выскочив из ванной, припустил так, что Энкиду помотал головой: скорость была хороша.
Тень командира ринулась к лесенке-переходу и, повернув, так что выявились кое-какие очертания, исчезла на тёмной боковой лестнице Запада. Тотчас с Востока взошла золотая голова и вся Шанни, говоря:
– Это что розыгрыш? Если так, то берегись…
Она остановилась, и хотя командир смылся, и след его простыл, ей всё же что-то не давало покоя, так как она озадаченно сказала:
– Берегись домового. Что здесь?
Энкиду прикрыл глаза.
– Ничего. Мне показалось. За это я первый помою посуду.
Он предложил:
– Ну? Иди скорей, пока кто-нибудь не занял.
Он подождал. Шанни посмотрела на тёмные пятна на полу. Одно имело отчётливую форму крупной босой ноги.
– Домовой… – Начала она, но Энкиду буквально – хотя и деликатно – затолкал её в ванную.
Оттуда сначала послышалась вопросительная тишина, потом тихий смех.
Энкиду вслушался в этот смех. Шанни высунулась.
– Не в службу, а в дружбу… подкинь мне полотенце из Спальни. Здесь ни одного… даже самого маленького для рук.
Она исчезла, и снова раздался смех. Энкиду ушёл. И вправду, – не в службу же.
Билл и Энкиду перекусили поспешно на кухне. Ас явился весь блестящий от мытья, в безупречной одежде – белая рубашка, а штаны военные. Заглянул.
– А, вы здесь.
Вид бесстрастный, приветлив. На Билла не взглянул.
– Ты садись. – Несколько нечленораздельно пригласил Билл, оседлавший угол стола. – Мы тут нашли отличные консервы – голубцы. Аппетитные куски, командир, и тщательно обёрнуты капустой.
Ас с лёгким отвращением оглядел бивуак со вскрытыми банками там и сям. Объявил твёрдым костяным голосом:
– Первый и последний раз терплю это неряшливые посиделки. Эта партизанщина ведёт к саботажу принятых норм общежития. А нам необходимо их соблюдать. Вы не забыли, что миссия будет, возможно, дипломатической? И как вы? С голубцами в зубах?
Он повернулся, чтобы уйти.
– Вот те раз. – Прошамкал ему в спину Билл. – А я думал, ты военная простая душа. Тебе чем меньше церемоний, тем легче.
Билл протянул ему из-за плеча тарелку:
– Вот здесь капустный лист совсем маленький, но главное-то под ним.
