– Бросай. – Рявкнул комр.
Билл замешкался. Вечностью пахнуло из окошка. Синергетическая защитка только отделяла их от пустоты. Ас выдернул из его руки предмет и швырнул.
Горлышко дулом взяло на мушку запад ойкумены, и стекляшка, блеснув на прощанье, улетела. Ас быстро захлопнул люк. Все молчали, подавленные неистовством сдержанного командира.
– А если болтаться будет?
Ас хмыкнул.
– Я, по-твоему, пьяный, что ли?
– Нет, конечно.
– С этого бока её гарантированно унесёт на восток к тем астероидам ещё до утра. – Отчеканил Ас.
Билл уважительно отозвался:
– Глаз-алмаз.
(Ас помигал.)
– Надо было записку положить.
Энкиду вздохнул:
– Несвоевременные шутки в отягчающих обстоятельствах.
– Это ты из УК цитируешь? – Узнал Ас.
– А помните того, кто прыгал, как в кино, из звездолета, потому что его-то отправили, а систему посадки не доработали? – Осенило Билла невовремя.
Энкиду деланно ужаснулся:
– Ну, и смысловые ассоциации у тебя. Можно даже подумать, ты выпил.
Разошлись, чувствуя, что последний эпизод удалил все тщательно введённые Снаружи-Внутрь элементы покоя. Покоя вообще нет, так что зря старались. Командир ушёл в рубку, уже ругая себя мысленно за шапкозакидательство и использование аварийного люка, если честно, в хулиганских целях.
В Игровой Билл засмотрелся в окно. Астероид с шестью хвостами крутился где-то далеко, возле небольшой планеты. Билл зажмурился и, подождав, разлепил глазыньки. Но хвосты никуда не делись.
– Как насчёт космического адаптационного синдрома на завтра? – Спросил он у проходившего в Детскую Энкиду.
– Я смотрел, там огурцы солёные есть.
Билла царапнуло по боковушке зрения. Голубой диск на чёрном был стёрт вспышкой.
– Эй, Энкиду, – тревожно пожаловался, – у меня чего-то в глазах блестит.
Из комнаты ответили:
– Это радиация, не боись.
Перед сном Билл, весёлый и свежий, направляясь на краткую прогулку, увидел тень, выползающую из-за поворота. Вышел Ас, подняв молоток.
Билл предложил:
– Если ты мне скажешь, куда ты идёшь, я тебе скажу, куда иду я.
– Не надо.
Ас подбросил на ладони мелкие железяки.
– Поставлю задвижку в ванной.
– А. – Примирительно произнёс Билл.
Ас прошёл мимо.
Позже, взбрыкивая ногами одеяло в Игровой, Билл прислушался и сказал в соседнюю комнату:
– Энк… слыхал… Братанчик, ты спишь?
В Детской послышался звук переворачиваемого тяжёлого тела.
– Уже нет.
Издалека слышно было, как сдержанно постукивает железо. Потом негромкий лязг и падение чего-то, упавшего с металлической жалобой. Билл затаил дыхание, надеясь услышать вербальное сопровождение, подобающее мыслящему существу, но восстала тишина ночи. Она до того удручающе подействовала на Билла, что он опять заговорил, пытаясь пригнуть к себе спинку кровати:
– А странно, верно?
Из Детской не донеслось ни звука. Билл подождал. Голос Энкиду произнёс несколько слов. Билл рассмеялся.
– Ну, спи. Спи. Раз ты такой толстокожий. Если мимо меня пройдёт призрачная женственная фигура, я сделаю вид, что не вижу.
Молчание за стеной сделалось напряжённым. Страшно далеко опять раздались удары молотка.
– Душа пальмы, к примеру.
Билл отметил, что в Детской заскрипела кровать и с непритворной досадой молвил:
– Тоже мне, слесарь… с одного удара гвоздь забить не может.
Внезапно над ним нависла огромная чёрная фигура. Билл, взвизгнул, садясь и вглядываясь.
Фигура сказала придавленным голосом:
– Билл… может, надо что-то прояснить?
Билл копошливо закутался в одеяло и угрюмо ответил:
