– Твои предки любили сравнивать себя с великим Александром. Их любимая фраза были слова, сказанные полководцем: «Мой отец будет продолжать захватывать земли до тех пор, пока совсем не лишит меня возможности совершить что-то великое!» – Пожаловался однажды Александр. Это был девиз вашей семьи.
– Ты пришёл для того, чтобы всё это сказать мне в лицо, Генрих? – На лице Френсиса не дрогнула ни одна мускула.
– Хотел просто поздороваться, а теперь позлорадствовать. Наконец-то ваш род обзавёлся слабым отпрыском.
– Прощай Генрих. Время покажет кто и где из нас останется. – Френсис тут же отвернулся и стал смотреть через окно, в сад.
– Ты меня не проводишь? – На лице гостя было непередаваемое изумление.
– Ты же сам настоял на встрече, а не я. Насколько я понял мои предки не очень то церемонились ни с вашей семьёй, ни с другими. Почему я должен отступать от их традиций? Полагаю, род де Колонг не держали возле себя тех, чьё поведение они выносили с трудом. Не вижу причины не делать этого впредь. Прощай. Полл проводит тебя.
Генрих тут же покинул кабинет и бросив несколько гневных фраз на ходу дворецкому ушёл не оборачиваясь.
– Его предки были такими же, но ваш род не давал им возможности возвыситься над родом де Колонг. Вы поступили так же, даже если и не могли знать о прошлых с ними отношениях. – Победоносно заключил дворецкий.
– Тогда мы последуем по стопам наших дедов и прадедов. – Пожал плечами Френсис. – Я указал ему на дверь, потому, что он ничего другого и не заслуживал. Ну да ладно. Что говорит прислуга? Как обычно никто и ничего не видел? – Молодой человек опять взял недопитую чашку кофе и немного пригубил из неё.
– А в этом уже нет никакой необходимости. – Полл отбросил с левой руки полотенце и положил странный предмет в бархатный футляр.
Молодой человек с непониманием посмотрел на Полла.
– Его мне бросил в руки наш гость со словами, что этот обожгло пальцы тому, кто его украл для Генриха, то есть для герцога Аберкорна.
– Вот как, стало быть вор всё-таки был один из прислуги? Это было и раньше в их семье или же это качество принадлежит только Генриху?
– Да нет, это что-то новенькое в их славном! роду. – Дворецкий специально сделал ударение на слове «славном».
– Что ж ну и слава Богу! Талисман вернулся на место, и я бы хотел засесть за дневник Филипа. У меня не так много времени. Скоро придётся возвратиться опять в Америку, а я так и не узнал, кто же он был на самом деле.
Френсис сел за стол своего знаменитого пра пра пра деда и раскрыл дневник – время тут же унесло его в далёкий и забытый всеми пятнадцатый век.
«Я никому не могу доверить это, только моему дневнику. Возможно ли признаться кому-либо, что мне пришлось пережить и какой выбор довелось сделать? Можно ли выставить себя в таком свете? Нет. Никогда. Пусть я изложу на страницах всю мою боль, отчаяние и все те чувства, которые оставил я там, в далёкой стране. Я покинул берега Алжира, как оставил частичку моей жизни, в которой я был совершенно другим человеком, непохожим на того, каким привыкли меня знать и видеть. Только прошу небеса однажды встретить того, кого потерял в этом мире, когда уйду в иной мир, если это они сочтут нужным сделать.
Приглашение моего друга, флорентийского художника Фра Филиппо Липпи погостить в его доме означало провести время за карточным столом, хорошим вином и морем развлечений.
