– Ну-ка врежь ему! Он не понимает, – угрожающе произнес тот же голос.
– Все, все, все. Уже понимаю, – несколько притворно залебезил я. Станиславский воскликнул бы свое знаменитое «Не верю!», но на эту парочку, вроде, подействовало.
– Это хорошо Алексей, что понимаете.
Я насторожился. Во-первых, говорившей, по всей видимости, находился в коридоре, голос звучал с некоторого расстояния и довольно глухо, во-вторых, голос был мне знаком. Я не был уверен, но он был похож на голос звонившего вчера, с предложением передать контракт другой компании. И, в-третьих, он назвал меня по имени, что мне не понравилось больше всего. Выходит, это не ошибка и простым недоразумением мое похищение не объясняется.
С другой стороны, хотя бы что-то начинает проясняться.
– Да, да Алексей, это я звонил вам вчера, и даже дал два часа на размышление, но вы, милостивый государь, не соизволили утрудиться. Пришлось утрудиться мне, – он словно сканером считывал мои мысли.
– Простите великодушно, – подыграл я ему, – так ведь давеча сразу и ответил, что, мол, благодарствуйте, но сами-то и справимся.
– А теперь часом не передумали?
– Так ить, негоже-то нам передумывать. Нам, это… контрахт сполнять надыть!
– Ну, что ж. В остроумии и выдержке вам не откажешь. Таких людей уважаю. Только вот жаль, что мы с вами в разных углах ринга. У меня заказ на этот контракт и аванс уже получен. А я очень не люблю возвращать деньги.
Неожиданный сильный удар в солнечное сплетение заставил меня сдавленно выругаться и согнуться практически вдвое.
– Так он понятливее будет, Шеф, – произнес резкий голос обращаясь к говорившему.
Сосредоточившись на разговоре, я не услышал, как один из двоих, находившихся в комнате, приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки. Боль растекалась вверх и под ребра, спазм перехватил дыхание. Я старался медленно выдохнуть.
– Теперь, надеюсь, вы станете посговорчивее, – голос оставался нарочито вежливым и бесстрастным, – мои ребята могут вас сильно помять, даже покалечить. Так что в ваших же интересах прекратить упрямиться и подписать все документы. Как только вы это сделаете, мы тут же отвезем вас в город и отпустим.
Совсем плохой поворот событий, ну, что ж, будем импровизировать, – подумал я про себя.
– Вы привели убедительные доводы, но я хочу получить гарантии, что останусь жив после того, как подпишу документы.
– Придется поверить мне на слово, – произнес собеседник, – документы на подпись принесут сюда.
Из коридора послышались удаляющиеся шаги.
– Шапку не снимать, – бросил резкий голос.
Дверь захлопнулась.
Ничего подписывать я не собирался, но надо было выиграть время и подготовиться к следующему визиту этих отморозков.
Быстро намочив в разбавленной олифе самодельные факелы, я поставил их в углу около стопки матрасов. Проверил, в каком кармане зажигалка. Рукоятки без валиков и приготовленные кисти засунул за ремень джинсов сзади. Открутив барашки, снял защиту и плафон настенной лампы. Выключил свет, обернул лампу тряпкой, чтобы не обжечь руку, и вывернул ее.
– Хорошо, что не светодиодная, с этой будет проще.
Положив лампу на пол, я раздавил стекло ногой. Осторожно вынув цоколь лампы из тряпки, скрутил в жгут выходящие из него усики. При свете смартфона ввернул получившуюся перемычку обратно в патрон.
Осталось принять решение, выливать ли краску на пол, как в «Один дома». Подумав, решил пока этого не делать, но открытые банки поставил на стеллаж ближе к двери.
