Глубокий поиск. Долг - страница 21

– Вы потом мне расскажете, что он скажет, ладно? Нам с Симой расскажете?

– Конечно, – уверили мы хором.

Если бы повод, что собрал нас, не был пронизан такой свежей печалью, нас бы рассмешила Катина ретирада. Но мы уже чувствовали близкое присутствие, хотелось поскорее начать общение.

– Николай Иванович, как вы там?

Свой вопрос каждая из нас задавала вслух, чтобы мы не запутались, задавая одновременно три разных вопроса. А ответы я не стала «переводить». Если бы Катя и Сима участвовали, пришлось бы озвучивать ответы духа. А так каждая из нас внимательно слушала сама. Потом поделимся впечатлениями. Таким способом удобно получить более объёмную информацию…

Гостям из тонкого мира трудно отвечать на вопросы, сформулированные нечётко. Мы разобрали только, что нашему бывшему руководителю приходится очень нелегко, однако положение его далеко от безнадёжного.

– Николай Иванович, когда кончится война?

И этот вопрос задаёт Женя, которая сама отлично предсказывает будущее! Да сам Мессинг давно произнёс пророчество, как мне успела рассказать одна из дежурных санитарок – она лично присутствовала на знаменательном выступлении!

«Войны идут всегда», – в таком духе был ответ. Женя могла бы догадаться уточнить: «война с фашистами»!

– Когда кончится эта война?

Просто мы все очень волновались и задавали не те вопросы, а тех, что хотели, задать не решались…

Мне показалось, он ответил: «Год». Лида услышала «полтора».

Я чувствовала, что сеанс не получится долгим, и боялась следующего вопроса типа: «Какие судьбы ждут каждую из присутствующих?» Пустое и вредное занятие – определять изменчивое, но главное: смысл нынешней встречи я видела совершенно в другом.

Внезапно все отчётливо уловили: «Мы только начали, жаль». Это прозвучало как продолжение ответа на самый первый вопрос. Он не скажет больше, пока мы не сформулируем правильного вопроса.

– Николай Иванович, вы там узнали что-то, что хотели бы нам передать? Вы хотели бы нас научить? – поинтересовалась Женя.

Я позавидовала её спокойствию. Как ей удаётся? Она ведь больше всех была к нему по-человечески привязана! Мне порой казалось, что даже – по-девчоночьи влюблена. Она молодец, что сумела так железно взять себя в руки!

Мы ждали ответа, затаив дыхание. Женина рука в моей нетерпеливо подрагивала. В абсолютной ночной тишине гулко стучал будильник.

«Всегда знал. И вы знаете больше, чем вам кажется. Надо вспоминать, – был ответ. – Вспоминать не сложно. Вам пока рано учиться новому».

Он говорил с нами, будто через силу или с неохотой. И я через силу его держала.

– Николай Иванович, вам нужна помощь? – сняла Лида вопрос у меня с языка. – Чем мы могли бы вам помочь?

Почему же он молчит? Присутствие по-прежнему оставалось явственным, но ответа не было долго. Стук будильника в тишине, влажное тепло сомкнутых рук, дрожание зажмуренных век.

«Позаботьтесь о Таисии».

Я вздрогнула от прямого упоминания собственной персоны. С досадой отметила, что у Николая Ивановича ещё сохранилось такое устаревшее представление обо мне. Пару лет назад я была хрупкой и довольно беззащитной девочкой, но теперь опыта и сил у меня побольше, чем у всех, кто не побывал на той стороне.

– Тасе грозит опасность? – почему-то едва слышно прошептала Лида.

«Отпустите меня! Мне очень тяжело здесь!»

Не единожды слышала я подобную просьбу. Иные ушедшие идут на контакт легко и с охотой. Другие же всё норовят улизнуть поскорее, не выдав никакой полезной информации. Я привыкла считать такое поведение признаком зловредности духа и удерживать его своей властью ровно столько, сколько требовалось для решения поставленных задач. Правда, Аглая Марковна в своё время требовала от всех участников её спиритических сеансов уважения к вызываемым д