Глубоко между строк - страница 24

«Мммм», —застонала она, закрыв глаза.

«Да плевать!»– мысленно махнула она рукой, вытирая салфеткой пятно, которое только размазалось в еще большую маслянистую кляксу. Надо завязывать есть что-то с соусом…– и засмеялась сама над собой, вспомнив, почему оказалась сегодня в этой несчастной блузке.

Но это уже не важно. Важно было только то, что вино – холодное, ролл – острый, а вечер – её.

Удобно устроившись на диване, открыла ноутбук. Подушка мягко провалилась под её спиной, а ноутбук, слегка нагретый от предыдущего сеанса, ожил с тихим жужжанием. Она налила очередной бокал вина, тёмно-рубиновая жидкость с лёгким звоном наполнила хрусталь до середины. На столе лежала её рукопись – та самая, что она начала в день их знакомства, страницы слегка помяты по краям от частого перелистывания. Амели улыбнулась самой себе, лёгкая ирония скользнула в уголках губ, и подумала, что надо бы дописать пару глав, но пальцы будто сами собой начали печатать в поисковой строке:

"Престон Рейнольдс. Рассказы".

Ничего. Только пара упоминаний в университетских архивах.

"Престон Рейнольдс, ранние работы".

Ничего. Пустота, будто их и не существовало.

"Литературные публикации Престон Рейнольдс

Тоже ничего. Разве что сухие отчёты о конференциях, где его имя мелькало среди прочих.

Она перебирала запросы, меняя формулировки, пока наконец не решила зайти на его страницу в Фейсбуке. Страница загрузилась медленно, будто нехотя раскрывая тайны. Листая фотографии, будто страницы чужого дневника, она впитывала каждую деталь, каждый оттенок эмоций, застывших в пикселях.

Вот он с семьёй – обнимает племянников. Они висят на нём, как обезьянки, цепляясь за его широкие плечи, а он улыбается. Солнце светит им в спины, отбрасывая длинные тени на зелёную траву.

Вот маленький Престон, лет десяти, между родителями. Отец – он его точная копия, потрясающее сходство, только у Престона ещё эти ямочки на щеках, которые появляются, когда он улыбается по-настоящему… Мать смотрит в камеру с мягкой улыбкой, её рука лежит на плече сына.

И тут её сердце сжалось.

Подпись к фото:

"9 лет без тебя, папа. Каждый день помню твои слова: 'Будь сильным. Будь собой'. Ты научил меня вставать, даже когда падаешь, идти вперёд, даже когда не видишь пути. Ты показал мне, что честь – не в громких словах, а в тихих поступках. Что правда – это не то, что удобно, а то, что важно. Я стараюсь. Каждый день. Надеюсь, ты гордишься мной".

Горло сжало так, будто невидимые пальцы обхватили его. Амели провела пальцем по экрану, будто могла стереть эту грусть, смягчить боль, которая сквозила в каждой букве. Она не ожидала таких слов – таких глубоких, таких… настоящих. В них не было пафоса, только чистая, незащищённая правда.

"Боже…" – прошептала она, и голос дрогнул.

Она представила его: совсем юного, потерянного, стоящего у могилы отца. Сжатые кулаки, стиснутые зубы, слёзы, которые он, наверное, не позволил себе пролить. "Будь сильным".

И он был.

Она видела это в его глазах на других фото – в том, как он смеётся с братом и сестрой, как целует маму в щёку, как качает на руках маленькую племянницу. Он был сильным. Но в этой силе не было жестокости – только тепло.

Дальше – пляж, волейбол, смех. Престон в шортах, мокрый от моря, застывший в прыжке. Они большой семьёй играют в мяч, песок летит из-под ног, а в воздухе висит звонкий смех. Мускулы его спины напряжены, капли воды сверкают на коже, как бриллианты под лучами солнца. Она задержалась на этом кадре дольше, чем стоило, и тут же одёрнула себя: «Амели, хватит глазеть, как голодная рысь! – но всё равно не могла отвести взгляд. Ладно, пять секунд – и хватит. Одна… два… три… Блин, он вообще реальный?»