Глухая лягушка - страница 7



В двенадцать часов ночи заговорщики разделись и легли спать, минут через десять Федя включил свет и, все одновременно вскочив с кроватей, стали быстро собирать клопов в своих постелях, заталкивая их в спичечные коробки. Затем каждый встал возле намеченных букв и приступил к их формированию, давя клопов о стену по одному, вынимая из коробочки. Но Федя наметил слишком большие двухсотмиллиметровые буквы, и клопов с первого раза не хватило, и пришлось эксперимент со сбором брусничных клопов на простынях повторить. Опять все легли, выключили свет, на этот раз уже минут на двадцать, Кирилл даже успел заснуть, потом включили и, разбудив Кирилла, успешно завершили начатое полотно. Полюбовавшись немного на плоды своего эксклюзивного эпистолярного труда, утомлённые, но счастливые легли спать.

На следующий день после работы состоялся, как всегда по пятницам, торжественный обход общежития общественной комиссией во главе с комендантом Эльвирой Вениаминовной. Это была высокая, сутулая, костистая старуха с длинными руками, горбатым носом и широко поставленными рыскающими глазами, в неизменном седом парике и болтающемся, как на вешалке, чёрном платье. На этот раз к ним неожиданно присоединился директор завода, наслышанный о жалобах его работников, проживающих в заводском общежитии.

Заранее прознав про этот неприятный визит, Эльвира Вениаминовна временно отселила нежелательных лиц, не имеющих к заводу никакого отношения, поговорила с оставшимися зависимыми от неё жильцами, чтобы они молчали перед директором о неудобствах проживания, и разбрызгала в коридорах дезодорант, купленный на «собственные деньги» из средств, сэкономленных на простынях и средствах гигиены для проживающих.

Обход начали со второго этажа, с четырёхместных номеров, где проживали лица мужского пола. Едкий запах затхлого дезодоранта в коридоре этажа тошнотворно ударял в нос, пытаясь безуспешно перебить стойкий запах мочи, доносящийся из общего туалета в конце коридора, где в унитазах постоянно не работал смыв, и члены комиссии, старались побыстрее пройти этот неприятный участок пути, невзначай пропуская неблагополучные комнаты с неадекватными жильцами. Комната, куда заселился Ваня, была «благополучной», и Эльвира Вениаминовна с лёгким сердцем завела комиссию в неё.

Члены комиссии, войдя в номер, остолбенели, молча уставившись на стену, где было написано двадцатисантиметровыми плакатными красными буквами во всю длину стены раздавленными клопами: «У НАС КЛОПОВ НЕТ». Через минуту затянувшегося молчания, необходимого, по всей видимости, для прочтения послания руководству общежития, директор завода деликатно кашлянул и, ткнув пальцем в стену, строго спросил у проживающих в комнате, стоящих в ряд, скромно опустив головы и скрестив руки у чресл.

– Это что такое?

– Новый вид художественного творчества в настенной экспрессионистской живописи, Борис Захарыч (так звали директора), – с достоинством маститого художника стал объяснять директору Федя хрипловатым голосом профессионала, подобострастно глядя ему в глаза. – Конечно, можно было украсить лозунг виньетками из тараканов, тем более их гораздо больше, но, во-первых, их гораздо труднее ловить, а во-вторых, когда их раздавливаешь, они выделяют из себя зеленовато-белую суспензию, вид которой нам невыносим, а также при этом угрожающе похрустывая пугают малокровных художников своим мерзким хрустом. Но и так очень миленько получилось, как вы считаете, господин директор? – закончил выступление Федя и вопросительно уставился на него.