Тереза, кивнув, откинулась назад, ожидая реакции отца. Он не спешил. Тереза зачерпнула еще яичницы. Подобрала кусочком хлеба жидкий, как она любила, желток. Келли – личный лакей отца – принес Фиск еще кофе. Когда отец вздохнул, в глазах Фиск явственно отразилась безнадежность. Всего лишь мелькнула – она сразу ее спрятала, но Тереза успела заметить.
– Идея хороша, – сказал отец, – однако я не уверен, правильно ли вы выбрали планеты. Дайте мне время пересмотреть проект – вернемся к нему на следующей неделе.
– Да, сэр, – отозвалась Фиск. – Разумеется.
После совещания за завтраком Фиск ушла, а Тереза осталась. Когда Келли убрал посуду, отец поднялся и, потянувшись, обратился к ней:
– Что ты заметила?
– Она нервничала.
– Как всегда, – возразил отец. – Я отчасти за это ее и выбрал. Когда люди чувствуют себя слишком свободно, они отбиваются от рук. Разбалтываются. Что еще?
– Она ожидала замечания о коррупции. И сосредоточилась на Обероне, чтобы уйти от вопроса, по какому признаку отбирались эти пять миров.
– Пыталась что-то скрыть?
– Не думаю, – сказала Тереза. – По-моему, зная о дурной репутации Оберона, просто коснулась напрашивающейся темы. Когда ты переключился на выбор миров, она… вздохнула с облегчением?
– Согласен. Хорошо. Это было любопытно. У меня военный совет с Трехо по системе Сол. Хочешь посмотреть?
Она не хотела. Сегодня предстояло занятие со сверстниками, а значит, встреча с Коннором. Ей бы хотелось выбраться к Тимоти, поиграть с Ондатрой, побыть с отцом, но больше всего – пойти в класс. Она стыдилась этого желания. Нельзя, чтобы отец почувствовал, что не слишком важен для нее, – особенно когда в этом есть доля истины…
– Если хочешь, – сказала она, добившись, чтобы голос звучал радостно и беззаботно.
Он поцокал языком и взъерошил ей волосы.
– Не обязательно. Можешь позаниматься с полковником Иличем. Если у Трехо есть что-то существенное, я дам тебе знать.
– Хорошо, – сказала она. И, почувствовав, что он знает все ее мысли, добавила: – Спасибо.
– Всегда пожалуйста, – ответил отец и отпустил ее взмахом руки.
* * *
Едва шагнув в класс, она поняла: что-то случилось. Обычно все распределялись компаниями, устроившись на диванах и в креслах в общей комнате, и вели сразу полдюжины разговоров. Терезу, когда она входила, замечали, но не старались спрятать обращенные к ней взгляды. Сегодня все жались к стенам и колоннам, как зверушки при появлении хищника. Коннор стоял один, хмурясь в свой наладонник, словно тот его чем-то оскорбил и парень с трудом сдерживал чувства. Остальные дружно взглянули на Терезу и отвели глаза, а Коннор не замечал ее так старательно, что это выглядело неестественно.
– Я сейчас вернусь, – сказал полковник Илич, тронув ее за плечо. – Нужно кое-что сделать до начала.
Тереза кивнула, отпуская его. Ее внимание привлекла Мьюриэль Купер. На год старше Терезы, с тускло-коричневыми волосами и щербинкой между зубов, она была талантливой художницей, так что рисовать лица во всех крупных школьных проектах доставалось ей. Сейчас, подходя к Терезе, она чуть ли не дрожала. Девочке вспомнилась Кэрри Фиск.
– Тереза, – сказала Мьюриэль. – Можно мне… можно с тобой минутку поговорить?
Терезе стало по-настоящему страшно, однако она кивнула. Мьюриэль сделала пару шагов к двери во двор, потом остановилась и оглянулась, как оглядывалась иногда Ондатра, проверяя, идет ли за ней хозяйка. Во дворе Мьюриэль сложила руки на животе в позе слушающего выговор ребенка. Терезе захотелось взять ее руки и вернуть их на место, заставить ее вести себя как обычно. От Мьюриэль тянуло тревогой, как жаром от огня, и Терезе тоже стало тревожно.
