Отец Климент, казалось, потерял дар речи от изумления. Если даже он и хотел что-то возразить, то не смог произнести ни слова. Приписав молчание батюшки тому, что его убедили её слова, Карина обратилась к главе поселковой администрации:
– Нина Осиповна, вам придётся в самые кратчайшие сроки подготовить постановление поселковой администрации, разрешающее строительство на территории посёлка. Я возьму на себя все необходимые согласования с вышестоящими ведомствами, чтобы избежать, насколько это возможно, бюрократической волокиты. Будем надеяться, что уже к концу лета начнётся стройка, а к новому году дом будет сдан.
– А на какие средства? – только и смогла спросить Нина Осиповна, растерявшая к этому времени всю свою самоуверенность. Она совсем недавно просматривала бухгалтерский отчёт и ещё не успела забыть его неутешительный баланс.
– Я уже говорила и сейчас повторю – Общественный патриотический комитет, который я представляю, возьмёт на себя львиную долю расходов, – сказала Карина. У неё был недовольный вид, словно ей было жалко времени, которое приходилось тратить на то, чтобы растолковать нерадивому ученику азы грамоты. – Ну и, разумеется, пожертвования. Придётся обратиться, в том числе, и к жителям Куличков, которые больше других заинтересованы в том, чтобы их посёлок процветал. Не говоря уже о том, что им предоставляется возможность внести свой вклад в нашу победу.
– Но они уже жертвуют на новый колокол для храма, – робко произнесла Нина Осиповна. – Вы же знаете, что произошло…
– Знаю, – подтвердила Карина. – Но колокол – это не самое важное на сегодняшний день. То, что его нет, не мешает отцу Клименту служить молебны.
И она назидательно закончила:
– Надо уметь расставлять приоритеты, уважаемая Нина Осиповна. Вы всё-таки пока ещё глава администрации, а не рядовой житель Куличков. И должны понимать: всё, что делается для нашей победы – это первостепенно.
– Да, разумеется, – растерянно произнесла Нина Осиповна.
Вид у неё был самый жалкий. Нину Осиповну поразил в самое сердце намёк на то, что она может лишиться свой должности. Она уже боялась спорить с Кариной, предвидя, что на все её возражения последует всё тот же аргумент. Карина нашла её слабое место и била по нему без промаха и жалости.
Нина Осиповна с надеждой посмотрела на свою лучшую подругу, словно призывая её на помощь. И Оксана Павловна не замедлила вступиться за неё.
– Православный храм для Куличков тоже имеет первостепенное значение, – сказала она. – Возможно, вы не знаете, уважаемая Карина Викторовна, что местные жители имеют склонность к язычеству. И если православие уступит свои позиции хотя бы на йоту, их сразу займёт языческая вера. А это ведь тоже война, только на духовном фронте.
– Грош цена той вере, которая утверждает себя в душах прихожан только звоном колоколов, – усмехнулась Карина. – Вы хотите сказать, что если не услышите малинового звона, то пойдете вместо храма в языческое капище? И будете петь и плясать вокруг идола?
Оксана Павловна не знала, что ответить на это. Она растерялась так же, как до этого Нина Осиповна. И не менее беспомощно, чем та, взглянула на Клавдию, которая всё это время помалкивала, словно берегла силы. Заметив этот взгляд, Клавдия незамедлительно вступила в схватку, как спущенная с поводка бойцовая собака.
– Я вот не буду водить хороводы вокруг поганого идолища, хоть озолоти меня, – сказала она задиристо и так громко, будто находилась на другом берегу реки и хотела, чтобы её услышали. – Но считаю, что колокол на храме нужен. Он нечистую силу отпугивает, особенно зимой.
