– Ее зовут Зинаидой?
– А вы и этого не знали? Ну вы даете, драматург! Своих актеров даже в глаза не видели…
Откровенно сконфузившись, Клим пробормотал:
– Какие же вы мои? Вы сами по себе, а я сам по себе. По-моему, так и должно быть.
– А Чехов не брезговал, между прочим, – сплюнув очередную косточку, без обиды заметил Иван и зорким взглядом обвел стол. – О, кстати! Вот совпадение… Он ведь тоже врачом был.
– Я женат не на актрисе, – поспешил вставить Клим и невольно засмотрелся, как Таранин ловко втянул на свой язык ломтик говяжьего. И как вкусно пережевал.
«Вот человек, который получает от жизни радость, – подумал он, не пытаясь скрыть перед собой зависти. – Мне бы так… Да только никогда не получится».
– Ну, пойдемте, решим проклятые денежные дела, чтоб они вас не беспокоили, а то, я гляжу, вы как на иголках. Только тогда уж не напивайтесь, а то посеете где-нибудь ваши золотые монетки… Держу пари, в нашей стране из них ни черта не вырастет!
Беззаботно рассмеявшись, будто его самого такие проблемы никак не касались, Иван поманил его несколькими мелкими кивками и снова так лучезарно улыбнулся, что Климу подумалось: «Такой улыбкой можно совратить и донну Анну…»
В нем самом никогда не было такой завораживающей легкости, которая местами граничит с пустотой, коварной, как воздушная яма. «Иван-царевич тоже не отличался душевной тонкостью, только в каждой сказке ему все равно доставалась царевна. А я вот женился на лягушке», – он подумал об этом спокойно, ведь это давно перестало быть откровением.
Ему даже не особенно хотелось увидеть эту самую царевну: обложки журналов уже растиражировали ее собирательный образ до того предела, за которым наступает отвращение. Но спорить с тем, что актер должен блистать, Климу и в голову не приходило. Для него это не подлежало обсуждению.
«И как она согласилась играть лягушку? – он с недоумением разглядывал одуванчиковую макушку человека, подвигшего ее на такой шаг. – Наверное, она хорошая актриса, раз не побоялась выглядеть некрасивой… Ведь если судить по ее мужу, эта Зинаида должна быть просто, как говорится, чертовски хороша!»
Ему представились жгучие локоны и сверкающий демонический взгляд… «Пойду-ка я лучше к своей Маше, – сразу затосковал Клим. – От этих писаных красавиц меня в дрожь бросает».
– Это ваш кабинет? – вежливо поинтересовался он, входя следом за Иваном. – Красивая мебель.
– Из моего салона, – небрежно пояснил тот. – Садитесь, где удобно… Впрочем, здесь везде удобно. Мне нужна будет парочка ваших автографов. Кто бы знал, как я ненавижу заниматься делами.
Он воздел загорелые руки, и Клим получил возможность убедиться, что и они совершенной формы. Уже безо всякой зависти, а только с некоторым удивлением он сказал себе: «Бывает же такое», но тут же отвлекся от этой мысли, потому что Иван беззастенчиво раскрыл сейф. Климу показалось, будто кто-то бестелесный включил телевизор и он рассматривает застывший кадр из очередного сериала про мафию. А где еще можно разом увидеть столько денег?!
Следом он попытался угадать, зачем Иван проделал это, но версий оказалось несколько, а Клим хоть написал пьесу и двадцать лет проработал на должности врача-психолога, вовсе не считал себя знатоком человеческих душ, и потому без особого сожаления отказался от попытки найти ответ.
«Чтобы дорисовать образ, – решил он и успокоился. – Просто последний густой мазок…»
