Гном. Часть 3 - страница 19

А мадам Габриэль («Коко») Шанель на вопрос ответила не сразу, как бы вспоминая, а потом слабо улыбнулась своим мыслям и сказала.

– В нем, действительно, всегда было что-то пугающее. И тогда, и, я уверена, – теперь. Угроза, которую чувствовали практически все. Но только не по отношению ко мне. Мы довольно много работали вместе, и в моем присутствии он буквально светился, а относился ко мне воистину по-рыцарски безупречно. Нет. Хотя я и была-то всего-навсего в четыре раза старше, между нами ничего такого места не имело. Для этого он был слишком старомоден. А если серьезно, то, думаю, подобные люди рождаются не в каждом поколении. Я называла его «Малышом», и он не обижался, хотя был горд, как апаш, и кого угодно другого за подобное мог попросту зарезать… но уважать его я начала на втором часу знакомства. Нимало не сомневалась, что мой Малыш вырастет большим, и только боялась спугнуть удачу… по-русски это называется «сглазить»… но вот того, что большим НАСТОЛЬКО, разумеется, не ожидала.

Он не был настроен давать интервью, и, понятное дело, в полной мере преодолеть этого было никак нельзя. Он сказал, как говорят в ответ собственным мыслям, что поневоле возникают на похоронах близкого человека. Особенно если жизнь его в высшей степени достойна подведения итогов.

– Способ, которым она жила, опередил свое время лет на сто. Те методы решения жизненных проблем, которыми она пользовалась каждый день, человечество должно было сто лет искать и оттачивать, чтобы потом сделать принадлежностью избранных. Тех, кто потом сможет вести за собой остальных. Мне кажется невозможным, чтобы все это сделал один человек за одну-единственную жизнь. При любой мере таланта. Она пользовалась инсайдерской информацией из Будущего. Ее собственная свобода, ее поиски свободы для других, неслыханная эффективность и организация ее собственной работы, безошибочность любых начинаний попросту не могли возникнуть и расцвести в наш жестокий век… Простите, господа, любые дальнейшие речи сегодня кажутся неуместными…

За шесть лет своего пребывания в Советском Союзе Габриэль, подобно сверхэнергичной частице в пузырьковой камере, оставила целый шлейф модельеров и ателье, которые можно было бы по-хорошему считать Домами Моды, но так далеко советское руководство все-таки не решалось заходить. Для того, чтобы советское руководство свыклось с мыслью о том, что в стране Советов может существовать, – Модная Индустрия!!! – должно было смениться, по меньшей мере, поколение политиков. Может, вам еще и модные журнальчики?!! Ателье не поддерживались сверху, но и не прессовались лишнего, одиозного названия не было, и власти махнули на них рукой, потеряв хорошие деньги и важный рычаг идеологического влияния. А, может, и не потеряв: попытки российских властей руководить искусством и литературой исторически не шли на пользу ни искусству, ни властям, а тут люди работали себе и работали. Старались, учили молодежь, в их ряды вливались талантливые девочки и даже мальчики. Идей было много, причем большинство из них реализовывалось и тут же «обкатывалось» на заказчиках. С другой стороны, могло выйти и так, что с толковой государственной поддержкой Москва стала бы одним из центров мировой моды лет на пять – на шесть пораньше.

Сильной стороной крупнейших ателье было исключительное по тем временам оборудование, роскошные по тем временам ткани и неограниченный выбор аксессуаров с фурнитурой: как правило, все это богатство фабриковалось прямо на месте. Изделия ателье тех времен, своеобразных мини-фабрик одежды, сохранившиеся до сих пор в иных «бабушкиных сундуках», и по сю пору поражают неимоверной прочностью, добротностью и чистотой работы, но, на современный вкус, кажутся какими-то уж слишком монументальными, лишенными очаровательного легкомыслия.