– А отвечать нормально не учили? Если секрет – так и скажи. А то, стол прилагается, стол прилагается! – передразнил гоблин.
– Да никакого секрета. В замке в моей комнате столик стоит. Учитель подарил. Когда на этот столик ставишь какой-нибудь предмет, то, если просунуть в этот мешок руку, можно вытащить предмет из мешка, а если что положишь в этот мешок, то оно тут же на столе появляется.
– Волшебство… – протяжно от восхищения сказал Филя.
– Ладно, давай лучше карту глянем, и пойдём, куда шли, – и Генри достал карту из-за пазухи.
– Куда ты идёшь?
– В Королевство Гоблинов.
– Слушай, дружище, а нам по пути. Мне нужно к драконам попасть, их замок как раз недалеко. Видишь, это Замок Драконов, а тут, в стороне от дороги Замок Волшебницы Эльзы. Говорят, она очень могущественная. Мне бы тоже туда заглянуть, вдруг она что знает про учителя. А вот здесь, – палец Генри указал на точку с геральдическим знаком Королевства Гоблинов, – здесь твоё королевство. Здорово же! Вместе пойдём, а то одному скучно,– улыбался довольный Генри, сворачивая карту и засовывая обратно за пазуху.
Филя точно знал, что видел подобную карту, и герб ему показался очень знакомым, он даже мог мысленно проложить маршрут по ней, так всё было знакомо. Уголки его памяти зашевелились, всколыхнулись, но не выдали ничего более. Гоблин не стал ничего говорить Генри, а просто отложил информацию на потом, а пока сосредоточился на том, что в данный момент было важно – продолжил своё путешествие. Уходя с уже полюбившегося им местечка (оно уже стало хорошим воспоминанием для обоих), гоблин ненавязчиво спросил:
– А расскажешь мне про своего учителя?
– Расскажу, Простофиля, расскажу.
– Кто тут простофиля?! – гоблин раздражённо попытался пнуть молодого господина, но тот, озорно веселясь, увернулся и, повернувшись лицом к приятелю, чтобы обороняться от его нападок, стал пятиться назад.
– Ты сам мне сказал, называй меня Простофилей.
– Бестолковый! Я же тебе сказал зови меня просто – Филя!
– Ну так я и говорю, Простофиля, – молодому человеку нравилось подтравливать гоблина, когда тот нервничал, его нос слегка дёргался, и это казалось Генри забавным.
– Да ладно, понял я, не сердись. Филя, значит Филя, хотя Простофиля мне больше нравится, – сказав это, Генри с осторожностью покосился на приятеля. Но тот уже успокоился и просто шёл по дороге, обдумывая мысль о том, что незачем обижаться, ведь имя-то на самом деле не настоящее, да и пословица «хоть горшком назови, только в печь не ставь» всплыла в памяти, даря ему уверенность в себе.
– Хочешь, расскажу немного о себе, заодно и про волшебника учителя, а? – миролюбиво спросил Генри.
– Рассказывай, идти-то ещё далеко.
И Генри поведал историю…
По рассказам матери, когда Генри появился на свет, и мама впервые взяла его на руки, малыш посмотрел на неё такими умными глазами, чем вызвал большое изумление и восхищение. Она часто вспоминала: «Какие у тебя глазки умные были, словно мудрость Великой Вселенной в них была запечатлена, такие тёмно-коричневые и красивые-красивые! Но через несколько дней ты вдруг заболел. Я вся извелась. Хоть бы что помогало? Несколько лекарей не могли понять, что с тобой, пока в один из дней в дверь не постучался добрый волшебник. Он сказал: « Открылась тайна мне, что в стенах этого дворца малец родился, да не просто малец, а будущий волшебник. Учитель надобен ему с младенчества, вот я и явился, чтобы взять его в ученики. Да чую, колдовство недоброе кто-то сотворил. Дай-ка мне ребёночка». Волшебник взял тебя на руки и начал читать заклинания, после которых ты и пошёл на поправку».
