Год Палача - страница 34

Майор Марьин шёл по коридору Управления, продолжая размышлять о причинах своего экстренного отзыва из отпуска. На ходу он здоровался с сослуживцами, на лицах некоторых замечал сочувствие. Это раздражало его ещё больше. Который год ему не удавалось полноценно отдохнуть, а о летнем отпуске приходилось только мечтать.

Вот и теперь срочная телеграмма "достала" его в Сочи, куда он вырвался погреться на солнышке и подышать благоуханием весны, давно иступившей здесь в свои права. В это время ещё не было наплыва отдыхающих, и потому он без проблем устроился в довольно скромной, но приличной гостинице. Сразу же Марьин отправился к морю, совершил, несмотря на холодную воду, ритуальное омовение, после чего блаженно растянулся на тёплых камнях, отрешившись от всего суетного.

Прошедший год выдался крайне напряженным и нервным, и майор всё чаще подумывал о том, как уйти со службы. Он чувствовал неудовлетворенность своей работой в Управлении и накопившуюся за многие годы усталость, не столько физическую, сколько моральную. Практически одно серьёзное дело, которое он вёл, так и не дошло до суда, хотя им было сделано всё возможное, чтобы его подопечные не ушли от заслуженного наказания. Всякий раз какая–то неведомая сила приводила в действие скрытую пружину бюрократического механизма и стопорила тщательно подготовленные дела, в лучшем случае отправляя их на бесконечные доследования, а порой забирая их у него. Были факты и похуже, но он бессилен был с ними бороться, уж очень влиятельными покровителями обзавелись "крутые". Именно собственное бессилие перед системой и бессмысленность адского труда, затраченного вхолостую, давили на Марьина тяжёлым грузом.

"Бросить бы к чёрту эту службу! – думал он. – Да куда податься? Может в частные сыщики? По крайней мере, хоть какую–то пользу приносил. Да и зарабатывать бы стал побольше, а не эти жалкие гроши… Машина на ладан дышит, а отремонтировать не могу. И пообносился… Ну и жизнь! Тошнит уже от всей этой мерзости! Надо что–то делать, так больше жить нельзя!"

Но постепенно обстановка курорта успокоила его, и майор вновь стал смотреть на жизнь с оптимизмом, полностью отдавшись беззаботному ничегонеделанию. Эта идиллия продолжалась недолго, всего неделю, и оборвалась скупыми строками телеграммы. В тот же день он собрал вещички и вылетел назад, всю дорогу гадая, что мог означать этот вызов.

Добравшись до дома к вечеру Марьин вынул из почтового ящика кипу газет и, прочтя их за ужином, скромным и бесхитростным как вся его холостяцкая жизнь, стал догадываться, чему обязан своим возвращением на службу.

Майор свернул в небольшой холл и на секунду остановился у дверей кабинета шефа, собираясь с мыслями и стараясь погасить вновь возникшее раздражение. Наконец взялся за ручку и, решительно распахнув дверь, вошёл внутрь.

–– А–а–а, Максим! – обрадовано воскликнул полковник Дедов.– Заходи, заходи… С приездом!

–– Добрый день, Александр Михайлович, – довольно сухо ответил Марьин, пожимая протянутую руку и присаживаясь на стул за длинным столом. – Вот, прибыл по вызову…

–– Да–да… Извини, что не дал тебе отдохнуть как следует но… – Дедов немного смущённо улыбнулся, глядя на хмурое лицо подчиненного – …но тут без тебя кое–что произошло… Взгляни-ка, – он придвинул лежащую на столе папку к Марьину и, раскрыв её, указал на фотографии. – Узнаёшь?