Я закрыла лицо руками и разрыдалась. Ружана тихо подошла поближе и в нерешительности положила ладошку на мою голову. Не увидев никакой ответной реакции от меня, она присела на корточках рядом.
– Не расстраивайся. Мама рассказывала мне, что ты не могла поступить иначе. Что, будь она на твоем месте, не задумываясь, выбрала бы папу, – ласково успокаивала меня девочка. – Еще она рассказывала, что ваша любовь вечна. Она не могла умереть вместе с вами. И однажды ты вернешься, чтобы исправить все.
– С нами? – подняла я взгляд на нее. – Он тоже погиб?
– Мама часто говорила, что когда я вырасту, обязательно встречу человека, который будет любить меня также, как Агапий Вельгалу. Он не смог смириться с твоей гибелью и… – малышка замолчала на мгновение и продолжила, давя слезы. – Призвал Слобесара к ответу за то, что лишил его любимую жизни. Но… Но тот был сильнее…
Протянув руку, я обняла ее, прижав к себе. Она тихо плакала. Воспоминание ли о матери подействовало так на девочку или рассказы о несчастной судьбе влюбленных, я не знала. Уточнять не стала. Ей, итак, тяжело. Помнила себя в таком же возрасте, оставшуюся без родителей.
Я сидела, вжавшись спиной в сырую каменную стену, и чувствовала, как дрожь Ружаны передается моим ладоням, словно эхо ее печали. Волосы девочки пахли дымом и слезами, а хрупкие плечи под моими пальцами напоминали крылья раненой птицы.
"Он не смог смириться с твоей гибелью…" – ее слова звенели в ушах, будто отдаленный колокол, вплетаясь в тишину темницы. Воздух был густым от запаха плесени и горького полыяра, растущего в трещинах пола.
Вельгала… Момент ее смерти неожиданно всплыл в памяти, как видение: огненные крылья огромной птицы, что унесла меня в вечность. Рядом раздался мужской крик, такой родной и любимый голос. Агапий… Его яростный вопль, рвущий небо, когда он бросился вслед за убийцей.
“Любовь, сжигающая сильнее магии. Он умер за меня. Как и я умру скоро?” – мысль пронзила ледяным клинком.
Пальцы непроизвольно сжались на плече Ружаны, и девочка всхлипнула, словно почувствовав боль моих сомнений.
“Неужели все напрасно? – взгляд уперся в едва различимую трещину на потолке. – Если Вельгала пожертвовала собой ради мира, а ее возлюбленный – ради мести, то что останется от меня? Прах, унесенный ветром, или искра, что разожжет новый рассвет?”
Ружана вдруг прильнула ко мне, и я ощутила на щеке тепло ее дыхания:
– Сейчас ты сильнее, чем тогда… – прошептала девочка, будто прочитав мысли. – Ты еще можешь все изменить. Я в тебя верю…
Неожиданно сверху стали доноситься голоса монсогров. Они раздавались все ближе и ближе, пока не стало ясно, что эти остолопы подошли к одной из темниц неподалеку от нашей. Лязгнули ключи и заскрипел засов.
– Ты! Пошевеливайся! Хозяин ждет! – прикрикнул здоровяк. По–моему, это был Безсон.
– Пить… Дайте воды, прошу вас! – взмолилась пленница.
– Если порадуешь Слобесара, он разрешит тебе напиться. Даже поесть даст, – загоготал он в ответ и добавил, обратившись к кому–то. – Что стоишь? Руки ей связывай. И поживее.
– Чего раскомандовался? – возразил рыжий. – Главным себя возомнил? Что–то я не припомню, чтобы хозяин говорил об этом.
– Ты бы, вообще, молчал! – снова заржал Безсон. – Тебе сейчас снисхождения от него добиваться надо. Скоро и до черноволосой очередь дойдет к нему идти. Тогда конец тебе будет.
– Пошел к Бафосу! – злобно прорычал монсогр.
