Проверяющий притомился. Возраст всё-таки. И захотел кушать. Везём его в ближайшую столовую. Поварихи в накрахмаленных до хруста передниках выносят поднос с яствами. Начальство кушает, благожелательно посматривает по сторонам.
И тут с потолка, прямо перед носом подполковника (хорошо, что не в тарелку) падает огромный жирный таракан. Проверяющий смотрит на меня и хмурит брови. Я разрываюсь между желанием расхохотаться и спрятаться под стол.
Шлёп! Ещё один крупный таракан повторяет путь своего собрата и звонко приземляется на плитку пола. Читал я, что бывает дождь из рыбы, но чтоб из тараканов, да ещё в закрытом помещении…
Оказывается, начстоловой накануне проверки решил экстренно потравить тараканов. Что за порошок рассыпали бравые повара по углам – это я не знаю. Но тараканов торкнуло только через два дня – как раз к приезду проверки. И они, во-первых, перестали контролировать свои лапки, во-вторых, повылазили изо всех щелей. Наверное, для того, чтобы умирая, проклясть коварных людей последними тараканьими проклятиями. Дальнейший приём пищи проходил под градом падающих с потолка и стен тараканов.
Подполковник уехал недовольный, грозя мне выговором и дальнейшими карами. А я усмехнулся, достал из кармана блокнот и зачеркнул ещё одно число. До дембеля оставалось двадцать два дня.
Несвежий взгляд на дедовщину
Сразу начну с того, что я против дедовщины. Сам, будучи офицером, очень жалел затюканных «старшими товарищами» солдат и пытался им помочь по мере сил. Иногда борьба с дедовщиной доходит до маразма и напоминает стрельбу из зенитки по воробьям. Иногда спасает молодых парней от поступков, которые изменят в худшую сторону всю их жизнь. Вот несколько историй.
Однажды вечером в медроту поступил звонок из первой казармы. Звонок сорвал с места начмеда, хирурга и реаниматолога-анестезиолога, которые стремительно прогрохотали сапогами мимо моего кабинета.
В коридоре казармы сидел на полу солдат, лицо которого было в чём-то зелёном. Вокруг столпились его сослуживцы. Солдат выпил полбанки краски, которой в парке красили технику. Речь у него была спутанной, сознание боец терял периодически. Врачи на месте оказали первую помощь, промыли желудок, вкололи препараты из запасов реаниматолога. И на машине начмеда доставили в госпиталь.
Через неделю боец оклемался, и комиссия, созданная для расследования этого инцидента, смогла его допросить. Оказывается, боец решился на суицид из-за давления со стороны двух старших товарищей – рядовых Петрова и Сидорова. В течение последних двух месяцев они унижали его морально и физически, отбирали еду, заставляли выполнять мелкие поручения. В общем, классическая дедовщина. Всё бы ничего, если бы не один момент. Молодой боец был ростом 187 см и весом под 100 кг. Рядовые же Петров и Сидоров едва доставали ему макушками до плеча и суммарно весили приблизительно столько же. На вопрос – почему солдат с такими габаритами не решился дать отпор обидчикам, суи-цидник промолчал.
Петрова с Сидоровым осудили и отправили в дисбат.
Через полгода случился второй инцидент. Один из солдат молодого пополнения повесился в сушилке, захлестнув ремень за батарею. Батарея оказалась советской, вес бойца выдержала, а вот ремень, к счастью, оказался современного производства, поэтому лопнул. Солдат с грохотом свалился на пол, где его и повязал подоспевший дежурный.
