Голконда - страница 7

– Я не говорил, что не понимаю смысла. Я говорил, что не вижу его.

– А в чем разница? Это одно и то же, – с умным видом сказала Милана.

– Нет, разница огромна, – парировал он, пытаясь казаться убедительным.

– Все не то, чем кажется.

Вот опять эта фраза! Взятая из его статьи, она уже жила своей жизнью. Это не может быть лишь совпадением!

– Что? Что ты сейчас сказала? – закричал он и, испугавшись своего тона, пролил часть кофе на пол.

– Сказала, что нет разницы. Это одно и то же.

– Нет, после этого!

– Ничего. Ты же сразу начал кричать. О господи, Олег, что с тобой?

Он снова сел, но уже на самый угол кровати, подальше от удивленной жены. Сомнений быть не могло, действительно показалось. В каких бы глупостях ни была замешана Милана, она точно не могла так подло подшучивать и издеваться. Должно быть, начал действовать алка-зельтцер. Сколько таблеток он выпил? Видимо, далеко не одну.

Жена поднялась, чтобы сесть рядом с ним, завернулась в теплый плед и опустила голые ноги на пол.

– Ничего. У тебя сейчас просто тяжелый период в жизни. Вот и всплывают проблемы и старые блоки.

Олег молчал, тяжело дыша. С такой женщиной нельзя давать слабину.

– На авторских курсах говорят, что многие проблемы из детства. – Милана обрадовалась, что так быстро нашелся повод привести мужу пример пользы своих занятий. – Дети очень чувствительны, а даже самые грамотные родители совершают ошибки, незаметные со стороны, но накладывающие очень сильный отпечаток на незрелую психику. Скажи, что тебе послышалось?

– Все не то, чем кажется, – произнес Олег.

– Может, мама или папа говорили тебе это?

– Нет, не помню такого.

– Наверняка было что-то, поставившее блок. Но блоки можно и нужно прорабатывать, как учат на курсах. Что больше всего запомнилось тебе в детстве? Что сильнее всего испугало или встревожило?

– Да вроде все как у других детей.

– Надо же, – задумалась Милана, болтая замерзшими ногами. – Я только сейчас поняла, что ты никогда не рассказывал мне о своем детстве. Я даже не знаю, с кем ты жил и где. Что любил, чем занимался.

– Хм, – удивился Олег, перебирая в голове все их разговоры, начиная со дня знакомства. – Действительно, не помню, чтобы говорил. Видимо, просто повода не представилось.

– Наверняка у тебя там зарыта пара-тройка проблем, – с напускной серьезностью сказала Милана, тыкая пальцем мужу в бок. – И они будут тебя мучать, пока мысленно не вернешься в прошлое и не проработаешь их. Давай рассказывай все, что помнишь.

– Ну до семи лет мы с мамой и папой… – Олег начал было исправлять упущение целого года их супружеской жизни, но у жены зазвонил новый мэйфон.

– Ой, прости, подруга звонит! – Милана перешла с одной темы на другую так резко, как только ребенок может переключаться между игрушками. – Запомни, на чем остановился, потом обязательно дорасскажешь.

Она вскочила с кровати, заиграв голым телом в утренних, почти горизонтальных лучах осеннего солнца, и побежала отвечать на звонок в ванную, чтобы, не стесняясь в выражениях, описать подруге прошлый вечер и, может быть, даже ночь.

При движении ее светлые волосы делали лицо и тело еще красивее, чем в статике. Она становилась живой, превосходя по очарованию любые замершие в пространстве скульптуры. Несмотря на круглые щечки, объемные бедра и грудь, она была очень стройной и в то же время не пугала убийственными рельефами мышц, как живущие в спортзале накачанные фитоняшки. Больше всего в ней завораживали детские черты лица, не растерянные за тридцать один год жизни. Ее большие распахнутые глаза говорили о доброте, взгляд был внимательным. Формы тела между тем намекали, что она создана для продолжения рода. Она вызывала необъяснимое подсознательное влечение, доставшееся нам от предков. И учитывая, как разрослась наша цивилизация, они точно знали, с кем продолжать род. Разумеется, любовь Олега к Милане, как водится в таких случаях, преувеличивала ее красоту, но в своем ви́дении он не был далек от правды. Она действительно нравилась людям. У нее были подписчики.