– Рехи? Ты хоть знаешь, скольких сегодня порубил в одиночку? Наверное, ты и считать до стольких не умеешь, – болтал Ларт, слегка встряхивая его за плечи. Рехи неподвижно стоял, пальцы его все еще вздрагивали, искали рукоять меча. В ответ он промычал что-то невнятное. Что такое легенда? Кому? Зачем? Ее можно съесть? Ноздри все еще дурманил запах крови.
– Прости, что я потерял тебя в этом месиве. Нам-то – всадникам – было легче.
Ларт извинялся! Его самоуверенное выражение лица подернулось оттенком виноватости. Непривычно. И это будило удивление – какое-то старое непонятное ощущение, не слишком нужное на поле боя. Он видел нечто похожее – изумление – лишь в закатывающихся глазах умирающих. Рехи снова нечленораздельно что-то пробормотал, тупо уставившись прямо перед собой.
В следующую минуту кто-то охнул и тут же затих, когда клыки Рехи впились ему в шею – в нос ударил запах свежей крови. Кровь наполнила сладкой влагой пересохшее горло, а скрученный в тугой узел желудок постепенно переставал мучить тупой жгучей болью пониже сердца. Голод отступал, и заодно возвращалась ясность мыслей. Природа эльфа брала свое. Рехи едва не обезумел от жажды крови. Ужас неравного сражения открыл в нем неожиданные таланты, которыми не переставал восхищаться Ларт:
– Ты хоть понимаешь, что немногие смогли бы так? Точно я не прогадал, что не скормил тебя Ветру в первую встречу.
Рехи постепенно приходил в норму. Мир обретал привычные очертания и краски: оказывается, он сидел подле шатра предводителя, а рядом с ним валялся уже обескровленный труп связанного врага.
– Мы еще захватили в плен, – уточнил Ларт, деловито вгрызаясь в свежее мясо того же мертвеца. – Но это – на завтрашнее пиршество в честь победы. Впрочем, окончательная победа настанет, когда мы будем пожирать их останки в центре их селения.
Предводитель облизнул губы в предвкушении, Рехи невольно повторил этот жест – воображаемое зрелище показалось крайне аппетитным. Голод победы был утолен, но не до конца, а лишь телесная его часть. Остался какой-то иной – желание завершить борьбу, сокрушить врага. У себя в Долине Черного Песка он, наоборот, считал, что соседство с деревней людей выгодно, потому что еда находилась в пределах досягаемости. А если бы людоеды надумали атаковать кочевников, те бы успели собрать палатки и уйти на безопасное расстояние. Здесь же война шла долгое время: племена делили удобные места. Или борьба велась за что-то другое?
Но на расспросы не осталось сил. Даже после желанной подпитки тело пробивала мелкая дрожь. Рехи с трудом заставлял себя поверить, что находится не в гуще вражеских копий и мечей. Показалось, что за короткое время он прожил сто жизней.
– Эй! Эй-эй, эльф! А ну не уходи! Нам и без тебя сейчас проблем хватает, – Ларт приблизился, с силой сдавил скулы Рехи, прислонившись к нему лбом. Рехи заморгал, когда на него уставились горящие синие глаза. Но захотелось сфокусироваться именно на них, да, лучше на них, а не на картинке, которая прокручивалась и прокручивалась в мозгу, не желая становиться прошлым. Лучше уж наглая физиономия предводителя.
– Так-то лучше, – Ларт виновато улыбнулся и негромко проговорил, прямо на ухо, чтобы о его промахе не услышали другие воины: – Обещаю, больше Ветер никогда не сбросит тебя.
– Уничтожим их, – уверенно произнес Рехи, хотя слова едва ворочались на языке. Ларт одобрительно кивнул и хлопнул по левому плечу, взор затуманила новая боль. Рехи сжал руку в кулак, он слишком измучился из-за битвы и почти позабыл об ожоге.
