- Да, - против воли ответила Тельма.
И тут же прикусила язык.
Ни к чему… случайная знакомая, временная соседка. Мечтает об Острове и славе. Все светлячки мечтают о славе. Или богатстве. О славе больше. Мистер Найтли, которого стоит найти, утверждал, что это – естественная потребность их натуры.
- И я! – к новости Сандра отнеслась с восторгом. – Ездила на экскурсию… пять талеров, представляешь?!
В ее квартирке уютно пахло свежей выпечкой.
- Садись. Там так… Боги милосердные… голова кругом идет! И туманов, говорят, никогда не бывает… не знаю, правда ли…
- Правда.
- Класс! Ненавижу туманы, они меня в тоску вгоняют. Ты булочки будешь? Я, когда нервничаю, всегда булочки пеку, а есть нельзя, сама понимаешь…
Сандра похлопала по плоскому животику.
- Мой агент говорит, что мне надо похудеть…
- Куда уж больше, - Тельма присела.
Квартира… обыкновенная квартира, отражение той, которую заняла сама Тельма. Узкий коридор. Закуток-кухня и комнатушка, но на этом сходство заканчивалось. У Сандры было тепло.
Нет, не потому, что из-за окна не дуло.
Дуло. И слабою защитой от сквозняка стал лоскутный плед, свернутый валиком. На пледе разлегся выводок матерчатых котов с глазами-пуговицами.
Светлые обои.
Светлые цветастые шторки. Светлые накидки на стульях, да еще и бантами украшенные. В этом клоповнике и банты. Рамочки на стенах.
Фотографии.
- Мама моя, - Сандра поставила на стол плетеную миску с булочками. – И тетка… они близнецы, представляешь? Я одно время думала, что у меня две мамы! Правда, их и вправду две… они с мамой меня вместе растили…
- А отец?
Тельма взяла булку. Из вежливости. И еще потому, что жутко хотела есть. И чтобы занять рот, потому что кому понравятся неудобные вопросы?
Сандре.
Она лишь отмахнулась.
- Понятия не имею. Мама говорила, что он в городе проездом был. Коммивояжер. Представляешь?! Папаша-коммивояжер… у меня, наверное, по всей стране сотня братьев и сестер… хоть бы с одной познакомиться. Я всю жизнь о сестре мечтала, но у мамы… что-то там не ладилось, а тетка сказала, что детей не хочет…
Сандра говорила.
О себе.
О матери. О тетке. О городке своем, который оставила с полгода тому, и совсем даже не скучает, разве что самую малость. Она пишет маме письма, правда, марки дорогие, и звонила бы, но у мамы телефона нет, а до шерифа, у которого есть – за деньги горожан поставлен, между прочим – полторы мили ехать. И кто будет ждать?
И вообще, по телефону ей говорить не нравится. Неприятная магия.
Речь Сандры убаюкивала, обволакивал сладкою патокой голос ее, который хотелось слушать и слушать, не вникая, что именно там происходило или происходит. Главное, что голос этот, свет ее, освобождали собственную душу Тельмы от гари недавних воспоминаний.
- …вот он мне и сказал, что у меня вроде бы как дар есть, и что мне надо уезжать, что я могу знаменитой стать… я-то сначала не поверила, - Сандра подливала чай.
И булки ее… с корицей… в прежней жизни, в той, от которой остались одни кошмары, булки с корицей пеклись по субботам. И мама позволяла себе съесть одну, говоря, что, если уж суббота, то можно…
- …мама была против, а тетка сказала, что мне надо попробовать. В любом случае, есть куда вернуться. И я подумала, почему нет? Что я теряю?
- Ничего.
От Тельмы не требовалось поддерживать разговор. И это тоже было замечательно. Она совершенно не умеет притворяться, что чужие проблемы ей и вправду интересны.
