– До встречи, Джонатан, – тихо сказала она, и Джереми сжал ее руку.
Джеральдина почувствовала, что поступает нечестно, скрывая от мужа свои мысли. Она размышляла об этом всю дорогу домой через пустынный город, а он не пытался ее разговорить. Во время ужина она продолжила спорить сама с собой, когда Эндрю постучался в дверь.
– Мама сказала вернуть это, – сказал он и убежал.
Это была книга сказок с иллюстрациями Мориса Сендака[6].
– Что с ней не так? – задумчиво спросил Джереми, листая страницы. – Не вижу ничего, что могло бы возмутить даже Годвина Манна.
– Завтра найдем новую книгу для Эндрю, – сказала Джеральдина, чтобы приободрить мужа.
Но на следующий день в их магазин пришел Годвин Манн.
В понедельник около полудня в магазине не было покупателей. Утром Джеральдина и Джереми разложили на столе у входа книги о Пик-Дистрикте, а детскую литературу перенесли вглубь торгового зала. Не успели они закончить, как в магазин вошла Джун в компании какой-то женщины.
– Скажи им то, что ты мне говорила, – потребовала Джун и запнулась. – Они спрятали их. Спрятали детские книги.
– Вижу. – Ее спутница, долговязая молодая женщина с седыми волосами, выбивающимися из-под косынки, ходила между столами с книгами. – Об этом я и говорила. Там, откуда я родом, детям запрещено читать подобные книги.
Она взяла в руку экземпляр «В ночной кухне» Мориса Сендака. Джун вскрикнула от отвращения, взглянув на открытую страницу.
– Я думала, что такие вещи запрещены законом.
– Какие вещи, Джун? – спокойно спросила Джеральдина.
– Голые дети. А вы дали книгу этого автора нашему Эндрю. Если бы я знала, что вы задумали, то ни за что бы не подпустила вас к ребенку.
– Послушайте, Джун, это на вас совсем не похоже, – сказал Джереми. – У мальчика в книге есть пенис, только и всего. Как и у всех мальчиков.
– Возможно, но они не выставляют свои пенисы на всеобщее обозрение, во всяком случае не в нашем городе. – Глаза Джун сузились. – Откуда вы так много знаете о маленьких мальчиках? Я часто задавалась вопросом, почему у вас такой интерес к Эндрю.
– Я знаю о мальчиках, потому что сам когда-то им был.
Джеральдина не смогла сдержаться:
– Мы интересуемся Эндрю, потому что хоть кто-то должен, Джун, пора бы вам понять это.
– Единственные взрослые, которые нужны ребенку, это его родители, – яростно выпалила Джун и замолчала, как только Годвин Манн вошел в магазин.
Он выглядел еще бледнее, его обтянутые кожей скулы резко выделялись на исхудалом лице, придавая ему целеустремленный вид.
– Взгляни, что они продают детям, Годвин, – воскликнула спутница Джун. – И эти книги лежат на месте алтаря.
– Слава Богу, я оказался здесь вовремя. – Манн рухнул на колени перед столом с детской литературой. – Прости их, Господи, ибо они не ведают, что творят. Джереми и Джеральдина не порочные люди. Они не хотели прогнать Тебя из Твоего дома.
Джереми склонился над ним.
– Не сочтите за грубость, но это больше не церковь, а книжный магазин.
Манн возвел глаза к небесам.
– Ни у кого нет права изгонять Тебя из дома, в который Тебя призвали, особенно если этот дом был построен для Тебя.
– Это не просто книжный магазин, это еще наш дом. Мы можем показать документы, если хотите.
– Нам прекрасно видны последствия ваших деяний, Джереми, – Манн перекрестился и с печальным видом встал на ноги. – У нас нет времени на споры. Времени почти не осталось. Разве вы не впустите Господа в Его дом и в свои жизни?
