Егор тихо прошел к кухонной зоне и остановился у входа, незамеченный хозяином дома. Полянский, аккуратно скрутив валиком алые салфетки, положил их на край стола и принялся расставлять на подносе фарфоровые чашки. Сделав шаг назад, он задумчиво взглянул на композицию и, подумав, добавил плетеную вазочку с разноцветными пирожными.
Егор легонько постучал по красному дереву, которым была обита стена кухни. Полянский вздрогнул.
– Не помешал? – улыбнувшись, поинтересовался Фомин.
– Да нет, у меня уже все готово. Вот только сахар найду. Вы же, наверное, с обычным пьете? – Решил уточнить он.
– А бывает не обычный? – улыбнулся Фомин.
– Дааа! Масса!
Полянский принялся на иностранный манер – не загибать, а отгибать пухлые пальцы.
– И тростниковый, и стеклянный, и заменители: фруктоза и дынный сахар, ксилит и сорбит…
Заметив на лице Фомина признаки скуки, Полянский остановил перечисление.
– Короче, я все рецепты делаю на заменителях. И обычный сахар мы не держим. У нас его никто не употребляет, – говорил Полянский, продолжая копаться в ящиках.
Фомин наблюдал за движениями хозяина дома.
Вдруг Полянский громко воскликнул:
– Нашел!
Он достал бумажный пакет, ловко отсыпал белый песок в сахарницу и удачно пристроил ее на поднос. Егору подумалось, что вся эта возня с кофейной сервировкой Полянскому намного важнее, чем трагическое событие, по поводу которого он сейчас вынужден принимать гостей.
Александр подхватил широкий серебряный поднос и направился в гостиную. Егор вежливо уступил ему дорогу, пропустив вперед.
– Расскажите, пожалуйста, еще раз: с момента, как Вы подъехали к поселку, что происходило? – попросил Фомин, следуя за хозяином дома.
– С момента, как проехал шлагбаум? – уточнил Полянский.
– Да. Постарайтесь вспомнить, может, что-то подозрительное показалось Вам возле дома и в самом доме. И далее: что Вы видели-слышали, когда вошли в дом и как обнаружили труп.
На слове труп Полянский начал икать и кашлять и едва не упустил из рук поднос. Егору захотелось постучать по его круглой, немного сутулой спине, но он воздержался.
– Я же вчера все рассказал Вашему коллеге, – произнес он голосом, готовым сорваться на слезы. – Зачем вы меня мучаете?
– Извините, такая работа, – сказал Егор, на ходу открывая папку с протоколом.
Полянский повернулся, покосился на записи и, вздохнув, почти слово в слово повторил вчерашние показания.
– Ясно, – произнес Фомин. – А какие у Вас отношения с родителями жены?
Полянский, не повернувшись, быстро ответил:
– Вообще никаких. Они умерли несколько лет назад. Спились. Там, короче, почти все пьют в этой глубинке.
– Глубинка – это где? – поинтересовался Егор, следуя за ним.
– Под Самарой. Поселок Волжский… или Заволжский. Простите, не помню. Мне это незачем.
– То есть вы с ними знакомы не были?
– Нет, не был, – сказал Полянский, входя в гостиную.
Оглядевшись, он застыл с подносом в руках, не обнаружив присутствия второго гостя. С обиженным выражением лица Полянский поставил поднос на стол и принялся перекладывать сначала салфетки, а следом аккуратно переставлять кофейные пары.
– Мой коллега пошел на поиски туалета, – пояснил Фомин.
– Могли бы просто спросить, кто еще в доме, – проворчал Полянский.
– Кто еще в доме? – дружелюбно улыбнулся Фомин.
– Няня. Наверху, в детской укладывает детей.
– Когда она вернулась в дом?
– Сегодня утром, на такси, – ответил Полянский.
– Вы ночью с ней созванивались?
