Все оставалось на тех же местах, как было описано в протоколе. В воде грязно-серого цвета, плавал черный лепесток. Егор пригляделся.
– Это патч, – пояснил Александр, продолжая стоять возле двери.
– Что? – не понял Фомин.
– Патч, – повторил Полянский. – Под глаза. Чтобы не было отеков.
– Ясно. – Произнес Егор.
Полянский добавил:
– Лера здесь часто снимала свои глоги, ей очень нравился чудесный вид на сад.
Фомин присел перед ванной, пытаясь понять, что будет видно, исходя из этого положения. На чугунной глади джакузи он заметил след от круглого предмета. Егор заглянул в протокол.
«На углу ванной стоит бокал с красной жидкостью».
Вид на сад был действительно великолепен. Широкие стеклянные двери открывали большую часть территории участка и калитку, встроенную в забор. Со стороны озера Фомин ее не заметил.
Он попытался нажать на ручку двери, но безуспешно.
– Как это работает? – спросил он Полянского.
– Длинным нажатием и резким движением в правую сторону, – ответил Александр, по-прежнему не желая проходить дальше.
– Двери открываются только с этой стороны?
– Если захлопнуть, то только с этой. Короче, если не захлопнуто, то можно войти и со стороны сада.
Несмотря на лощеный вид и попытки выглядеть и вести себя аристократично, слова паразиты сыпались из него как горох из рваного мешка, выдавая отсутствие всякой связи с аристократией.
Егор пробежал глазами по записям в протоколе.
– Итак, продолжим, – сказал он. – Вы подошли к двери в ванную. Она была открытой?
– Да, – слегка осипшим голосом ответил Полянский.
– Сейчас, пожалуйста, соберитесь, Александр.
Полянский, следуя просьбе Фомина, выпрямил спину и втянул живот.
– Что в этот момент бросилось Вам в глаза в первую очередь? Прямо сразу, как только Вы вошли и до того момента, как увидели тело жены, – задал следующий вопрос Егор, гуманно заменив слово труп.
Полянский устремил глаза в потолок, потом прикрыл их на пару секунд и ответил:
– Перед входом я ничего необычного не заметил. Ну, разве что, свет был выключен. Потом, как оказалось, выбило пробки на этом участке. А когда я вошел…. сначала увидел пустой штатив. На нем не было ни телефона, ни камеры. А потом…, потом я увидел Леру…
На этих словах Полянский потерял самообладание и принялся сначала тихо всхлипывать, постепенно переходя на рыдания. Он, то закрывал руками все лицо, то прикрывал только рот, то запускал пальцы в волосы, зажимая виски.
Егор хладнокровно наблюдал за ним, пытаясь отыскать ноты фальши, о которых на оперативке говорил Фатрушев.
Полянский с трудом успокоился, но его пальцы и губы продолжали подрагивать.
– Извините, что мне приходится снова заставлять Вас переживать увиденное, но наша задача найти убийцу, и я очень надеюсь, что Вы нам поможете.
Александр всхлипнул и согласно кивнул головой.
– Пожалуйста, продолжайте, – попросил Егор.
– Потом я увидел Леру, – высморкавшись в бумажный носовой платок, продолжил Александр. – Она не двигалась. Мне стало страшно. Я понял, что произошло что-то ужасное. Мой телефон уже разрывался от сообщений и звонков. Мне было очень страшно.
– Вам было страшно, – повторил Егор, – это я понял. А дальше что?
– Я подошел к ней, дотронулся до руки и она съехала. Соскользнула с края ванны и повисла плетью… И она была совсем безжизненной…
Глаза Полянского снова наполнились слезами.
– О чем Вы подумали в этот момент?– спросил Егор.
– Я подумал, что это несчастный случай, что она случайно разбила фен и схватилась за оголенный провод….
