Читать онлайн Арм Коста - Голос – больше половины любви

Голос – больше половины любви

Часть первая

Глава 1. Что находится по ту сторону смерти?

Внезапно обнаженные деревья и пожухлая трава в начале сентября свидетельствовали только об одном: надвигались холода, совсем скоро природа на какое-то время умрет, и это дело необратимое. Норвежская осень напоминала шаркающего больными ногами старика, одетого в поношенный серый твидовый костюм и башмаки с потертыми каблуками. Высокомерные жители Осло смотрели на проходящего мимо деда с презрением, одинокие и замкнутые жители Олесунна – с равнодушием, жители Тромсе – с жалостью.

Рассеянный старец сжимал в покрученных ревматизмом пальцах деревянную трость, противно постукивающую по земле, и медленно двигался на север – до самого Киркенесса. По дороге он решил ненадолго остановиться на берегу Рейсаэльвы в Бильто, а с ним остановилось и время. Бесцветная вода размеренной реки отражала бесцветное небо, под которым жили не менее бесцветные и замерзшие от холодного ветра обитатели городка. Им оставалось лишь томиться в ожидании первого проблеска солнца после долгой тьмы, белых ночей с середины апреля, цветущих рододендронов, притягивающих к своим ярким бутонам проснувшихся насекомых, о согревающих двадцати градусах на термометрах, когда можно будет, наконец, сбросить свои шерстяные вещи и нелепые шапки с помпонами, мечтать о лете, приходящем под конец июня, и белой клубнике на грядках.

А пока что каждый довольствовался свинцовым небом, которое постепенно затягивали тяжелые унылые тучи, и безвкусным эспрессо из капсульной кофемашины.

На Бильтовайен было тихо, как в церкви, и лишь на заднем дворе последнего на этой улице деревянного дома, выкрашенного в цвет спелой вишни, звучали голоса: мужчины средних лет и мальчишки, которому совсем недавно исполнилось семь. Казалось, те двое еще раньше все друг другу сказали и уже давно друг друга поняли. Они лишь ждали нескольких ключевых слов, сказанных третьим, важным человеком, и полагали, что те слова сыграли бы серьезную роль в окончании прощальной церемонии, но третий человек на заднем дворе так и не появился.

Кристофер Фоссен стоял спиной к террасе. Натянув свою темно-синюю вязаную шапочку на уши и спрятав руки в карманы дутой куртки, он сквозь слезы смотрел на свежую могилу, присыпанную землей. Как принять и смириться со смертью любимого друга – он не знал.

Вчера вечером ретривер по кличке Джеко – единственный верный товарищ Кристофера с самого рождения – ушел из жизни. Впав в отчаяние, переходящее в ужас, сам не помня как, Кристофер набрал номер крестного отца, своего родного дяди – Хельге Ларсена – пастора крошечной местной церквушки. Пастор, выслушав лепет крестного сына, спокойно ему объяснил, что смерть – так же естественна, как и рождение, ее не стоит бояться, рано или поздно все когда-нибудь умирают. Хельге называл смерть лишь концом земного пути. Тогда племянник, шмыгая носом, спросил:

– Почему всем, кто переступил порог смерти, путь назад запрещен? Почему назад дороги нет? Почему те, кого мы любили, не могут вернуться к нам живыми? Почему они не могут жить вечно?

Хельге ответил, что души, покинувшие этот мир, перешли в Царствие Небесное, там они обрели покой и прочие блага – то, чего не смогли найти при жизни, оттого и не возвращаются. На небе им хорошо.

– Все, что мы можем сделать для них здесь, на земле, – это молиться, – добавил пастор.

Кристофер внимал словам своего духовного наставника. И в тот самый вечер, впервые в жизни, он попытался обратиться к Богу. Закрывшись ото всех в своей комнате, мальчонка сначала вытащил из укромного местечка Библию, затем осторожно ее открыл и шепотом принялся читать Евангелие. После Кристофер тихо, едва заметно, невидимыми щипцами вытаскивая боль со дна своего сердца, искренне просил Всевышнего послать и усопшему Джеко, и ему, живому, облегчение, спасти от тоски и уныния.

Сегодня, в день похорон, ребенок переживал невыносимое горе. Он цеплялся взглядом за покрытый землей прямоугольник, внутри которого царили холод и чернота. Ему стало нестерпимо больно оттого, что там, в сырой яме, любимому другу было зябко и одиноко. В груди Кристофера все сжалось, а в горле застрял ком. В маленькой голове всплывали огромные воспоминания – они лежали отвесной скалой на детском сердце, заставляли мальчика снова и снова горько плакать.

Хельге Ларсен стоял по другую сторону могилы и молча смотрел в тяжелые голубые глаза крестника. Казалось, они вот-вот вытекут, выплачут все, что можно выплакать, и тогда Кристофер до конца оправдал бы значение своей фамилии – водопад.

Ведь так странно, вроде племянник рос на глазах дяди, но тот не понимал, когда этот мальчишка с белыми вьющимися волосами успел так быстро повзрослеть. Еще немного – и он превратится в юношу, а из юноши вырастет в мужчину, у которого все еще будет впереди, будет шанс стать хорошим человеком, выбрать праведную дорогу и следовать по ней дальше. Хельге надеялся на это. Он видел в Кристофере своего ученика, несущего свет, особенного маленького человека с кристально чистой душой. Кристофер же видел в Хельге покровителя – того, кто не предаст, не осудит, протянет руку помощи.

Пастор перевел взгляд в небо. Над головой парил черный ворон. Тот, перед тем как скрыться между ветвями деревьев, словно подавая знак, злобно каркнул.

– Пора прощаться с Джеко, дитя мое, – сказал Хельге.

– Еще минута, – попросил Кристофер. – Он обещал приехать, – с оставшейся надеждой добавил он. Его согнутые в локтях и прижатые к туловищу руки дернулись. Кристофер вытащил из кармана пуховика руку, крепко сжимающую смартфон. Большим пальцем он провел по черному экрану. На разблокированном дисплее засветилась заставка – селфи с забавно скалившимся псом, – появились часы с датой и временем, а под ними выскочило одно новое сообщение:

«Сынок, не могу приехать – срочные дела. Прости. Люблю».

Кристофер тяжело вздохнул и судорожно сглотнул слюну. На его лице появилась гримаса разочарования. Он мог бы и не рассчитывать на приезд отца, однако до последнего верил, что папа не обманет, не оставит его в этот страшный день.

Повисла долгая пауза. Дверь на террасу легонько скрипнула, и за спиной встрепенувшегося Кристофера как по команде выстроились в ряд три фигуры: сестер и брата. Их голоса не звучали громко, но для мальчика они раздались, как пушечные залпы, разбивающие тишину.

Кто-то из присутствующих сделал несколько несмелых шагов вперед, спустился по ступенькам, оказавшись за спиной Кристофера. Тот продолжал неподвижно стоять с айфоном в руке, тупо уставившись в экран. Казалось, ему не хватало воздуха, грудь тяжело вздымалась под широкой курткой.

Ослабленный простудой Йоханнес тихонько кашлянул и положил ладонь на плечо младшего брата. Знак поддержки и сочувствия. Кристофер этого не видел, но знал: взрослый и серьезный Йоханнес плачет вместе с ним.

– Папа не приедет… – выдавил из себя Кристофер.

– Как всегда, – буркнул Йоханнес. – Бьюсь об заклад, если бы я умер, он тоже бы не приехал.

Казалось, совсем недавно отец останавливал машину у дома, прямо под окном кухни, откуда можно было рассмотреть его уставшее, но счастливое лицо. Он всегда спешил домой, к тем, кто любил его до невозможности нежной любовью, – к жене и детям.

Но сейчас отца не было рядом.

В обрывке полузабытого воспоминания Кристофер видел, как всей большой и дружной семьей они собирались в дорогу. Он помогал папе упаковывать вещи, Джеко, виляя хвостом, был тут как тут, путался под ногами, лаял, предвкушая интересное путешествие семьи в летний домик в горах.

Потом – одна большая спутанная куча событий. Последнее, что осталось в памяти мальчика широким и болезненным шрамом, – День независимости, семнадцатое мая. Родители сильно поссорились.

Мама плакала.

А вечером отец, не сказав ни слова, собрал все свои вещи в один громоздкий чемодан, бросил его в машину и уехал. Он оставил семью и больше не возвращался. В редких звонках и еще более редких сообщениях он много чего обещал: подарки, совместные прогулки и поездки, катания на лыжах… Но ни одно из этих обещаний не было сдержано. Со временем папа превратился в призрака, в существование которого в семье уже никто не верил. Никто, кроме самого маленького Кристофера.

Йоханнес открыл и снова закрыл рот, словно хотел что-то сказать, но передумал.

Кристофер безучастно щелкнул кнопку беззвучного режима на телефоне и бросил его в карман. С видимым усилием, будто ноги налились воском, он приблизился к яме, в которой лежал Джеко, наклонился, набрал в ладонь горсть холодной земли и медленно высыпал ее на свежую насыпь.

– Спи спокойно, самый лучший пес на свете. Другого такого не будет.

Когда Кристофер вернулся на прежнее место, Хельге начал прощальную речь:

– В этот тяжелый день мы провожаем в последний путь преданного, верного, друга – настоящего ангела-хранителя семьи Фоссен. Пятнадцать лет Джеко выполнял свое предназначение: оберегал от ночных страхов, защищал от блуждающих во тьме опасностей и недоброжелателей, дарил каждому члену семьи внимание и любовь – чистую, безусловную, искреннюю. Но пришел час, когда Господь призвал его душу в Царствие Небесное, чтобы там, в светлом, блаженном и мирном месте, она обрела вечный покой. Помолимся за душу Джеко, который навсегда останется в наших сердцах, в нашей памяти и которого мы будем любить ровно столько, сколько мы будем помнить о нем. А помнить мы о нем будем всегда. Блажен твой путь, Джеко, по которому ты сегодня отправляешься на небеса, ибо в конце этого пути уготован тебе рай – без боли, стенаний и мук.

Ветер уносил слова пастора, смешивая их с тихими всхлипываниями детей. Ингрид, сама не помня как, теряя опору под ногами, вышла на террасу. Казалось, исхудалое бледное тело еще молодой и красивой женщины тонет в темной шали, грубые петли которой она нервно, будто слепая, перебирала пальцами.

Дочери – Агата и Сандра – бросились к матери. Они обнимали ее, шептали слова утешения, но Ингрид стояла, словно загипнотизированная, заколдованная. Пустым взглядом она смотрела на брата-пастора, который привычно спокойным голосом завершал молитву. Кристофер, поникший духом младший сын, топтался у могилы, низко склонив голову. Ингрид чувствовала, как каждая клеточка его тела тоскует и печалится.

Произошло то, что фру Фоссен никак не могла понять и поверить: неведомое проклятие легло на их семью. Ситуация с беспричинным уходом мужа, затем смерть пса – части семьи, няни, которая помогла ей вырастить четверых детей, была лишена всякого здравого смысла. Она, хрупкая и беспомощная домохозяйка, столкнулась с трагедиями лицом к лицу и не знала, как их пережить.

Сцена похорон Джеко, голос брата, который во всем видел божий умысел, слезы детей как будто переносили ее в фильм – очень плохую драму с Ингрид Фоссен в главной роли. На миг женщине показалось, что все это перед ней – не реальность, а кошмар, рожденный ее затуманенным разумом.

Но внезапно начавшийся дождь понемногу возвращал ее в жестокое настоящее. Крупные капли затарабанили по деревянным доскам террасы, застучали по крыше, потекли по оконным стеклам. Казалось, ливень специально разразился только над одним домом. Их домом. Кто знает, может, небо тоже оплакивало умершего пса?