Читать онлайн Султан Султанов - Голоса из Ада

1985 год.

Душным и знойным августовским днём, группа людей cостоящая из экологов и спелеологов, в составе восьми человек, столпилась перед входом пещеры Дупниса. Эта пещера была местной достопримечательностью и известна тем, что в ней обитает шестьдесят тысяч летучих мышей. Перед спуском всё оборудование было перетащено поближе к входу пещеры, руководитель группы Метин бей собравшись мыслями и осмотрев коллег начал говорить.

– Итак, давайте проведём последнюю летучку перед спуском. Помните – мы ищем любые аномалии, хотя это не вирус, как мы предполагаем, но на всякий случай все должны носить медицинские маски. С другой стороны не исключено, что это новый тип вируса, поэтому маски снимаем только после того как выйдем из пещеры. Насчёт экипировки, перед спуском ещё раз сверимся, у всех есть вода? Каждый возьмите с собой по две бутылки воды, проверьте аккумуляторы, если во время спуска у кого-то срабатывает газовый детектор – мы сразу прерываем спуск и выходим из пещеры, внутри держимся на расстоянии трех метров друг от друга, дистанцию не увеличивать, все должны визуально видеть друг друга во время спуска.

– Есть вопросы ?

Ханефи, подняв руку, спросил – Мы планировали пробыть в пещере около двух часов, возможно ли, что задержимся дольше ?

– Будем придерживаться нашего плана, сделаем так как договаривались, мы должны уложиться в пределах двух часов, если обнаружим что-то реально интересное – тогда максимум дополнительно ещё на полчаса продлим исследование пещеры. Да, и не забудьте, будем максимально осторожны, я хочу чтобы вечером все вернулись домой, как сегодня покинули дом живыми и здоровыми также должны все вернуться – ответил Метин.

Ранее в новостях сообщалось о массовом вымирании летучих мышей в окрестностях и ученые не могли найти причину их повальной гибели. Лабораторные исследования показывали отсутствие каких-либо вирусов и инфекций. Была создана исследовательская группа из людей разных профессий, для выяснения – по какой причине происходит массовая гибель летучих мышей в провинции Кыркларели.

– Нам предстоит спуск в пещеру – продолжил Метин, где есть два основных больших зала, и семь небольших прилегающих к нему. Первый, основной зал, начинается после пятидесяти метров спуска. В нём есть два разветвления пути. Согласно ранним исследованиям, здесь практически не бывает летучих мышей, поэтому мы не собираемся здесь долго задерживаться, мы пойдем дальше, в разветвление направо, в зал, протяженность которого около шестидесяти пяти метров. С этого зала, мы и начнем наши исследования. Здесь мы можем задержаться до часу, собираем образцы, делаем замеры воздуха и температуры, нам нужно будет найти летучих мышей, которые больны или же ослаблены. Всё что найдем собираем в стерильные контейнеры. Дальше двинемся во второй зал, его протяженность около триста метров. После осмотра этих двух залов прямо на месте решим двигаться ли нам дальше вглубь пещеры или же вернуться наверх. В этой пещере высокая влажность и кислород ниже нормы на два процента, поэтому возможно быстрое утомление и головокружение, будьте осторожны.

– Если все готовы мы можем начать спуск – сказал Метин – иначе начавшийся дождь нас намочит. Будем надеяться что когда выйдем из пещеры дождь остановится.

В душе ему было досаднo, что он не изучил прогноз погоды перед спуском, и начавшийся дождь был сюрпризом для него. Дождь в это время года необычен и он вынуждал их поторопиться со спуском внутрь пещеры, чтобы не намокнуть.

– Экрем бей, ты остаешься у входа дежурить около наших вещей, а Синан пойдёт в конце группы разматывая веревку. Если нет вопросов, давайте пойдем.

Группа кучкой двинулась внутрь пещеры, прямо со входа в нос бил запах влажной земли, на полу пещеры лежали тела множества летучих мышей. Идти было нелегко, так как приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить на туши мертвых животных. Не успев пройти каких-то ста метров внутрь со входа пещеры, их фонари осветили ужасное зрелище.

Три тела, без признаков жизни лежали на земле – девочка мать, лет шестнадцати, ещё почти ребенок на вид, и двое новорожденных. Близнецы-мальчики, лежали рядом с ней. Неподалеку валялись сумка, потухший фонарь и несколько пустых бутылок из под-воды.

Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять девушка не жилец, уж очень много крови потеряла. Глава экспедиции Метин, наклонившись над девочкой и протянув руку к её шее, дотронувшись до нее он замер, а после произнёс

– Она очень холодная и мертвая.

Он повернулся к новорожденным которые лежали рядом без признаков жизни, пупки их были перерезаны ножницами, которые так и остались в руках матери, испачканные высохшей кровью, смешанной с землей.

– Расим, немедленно иди обратно и позвони в 112 – обратился к нему Метин – доложи им ситуацию, скажи мы нашли три трупа, будь осторожен, держись верёвки по дороге назад.

Метин встав на колени, начал поочерёдно делать искусственное дыхание новорожденным, параллельно натирая их, чтобы согреть. Дети лежали без движения, не подавая признаков жизни.

– Они тоже холодные, – сказал Метин – спуск отменяется, берём детей и выходим наружу.

Взяв одного младенца на руки, а другого передав коллеге, они начали возвращаться назад, к выходу из пещеры. Вся группа суетливо перестроилась и двинулась обратно, многих уже не волновало то, что они наступают на туши летучих мышей которые с хрустом давятся под их ботинками, превращаясь в жидкую жижу.

Как только группа вышла из пещеры, они обнаружили что тот небольшой дождь что моросил перед их спуском в пещеру усилился и превратился в настоящий ливень.

– Три мертвых тела, жандармерия скоро приедет и, скорее всего, мы ещё несколько часов пробудем здесь. Да, неудачный день сегодня – произнёс про себя Метин.

Недоброе предчувствие перед спуском было верным. И ворона к тому же накаркала перед спуском – пробежала у него мысль. Неожиданно, совсем близко, ярко сверкнула молния, поразив змейкой землю, все вздрогнули от звука небесного, мощного грохота. Некоторые повалились на мокрую землю – скорее от страха, чем из-за удара, от которого земля пошла ходуном .

– Они задышали, дышат – прокричал Амирхан вставая с колен.

2020 год.

Я довольно значимая фигура в нашем караколе, и без сомнения один из трёх самых компетентных специалистов сыщиков Истанбула, так сказал однажды, главный комиссар нашей жандармерии Эрол бей, при вручении мне очередной медали «Высшая доблесть и отвага» вместе с наградными часами.

Моя профессиональная деятельность берёт начало с 1991-го года. Мой отец был военным, он погиб, от рук курдских террористов, когда мне было всего десять. Мама военврач.

Родители хотели, чтобы я пошёл по их стопам, но смерть отца на меня сильно повлияла. После лицея я определился, хочу быть юристом. Окончил институт, а после попал в прокуратуру Арнавутского района, был простым следователем. Старенькое здание, небольшой штат, так и начиналась моя служба. Прошли года, я раскрыл четыре громких дела и стал довольно уважаемым комиссаром, в cвоем Аксарайском караколе, а потом и всей Истанбульской жандармерии. Я известная личность в кругах жандармерии, поэтому в тупиковых случаях я часто выступаю в роли консультанта, палочки-выручалочки, для соседних караколов. В моей професcиональной деятельности всё идёт прекрасно, в личной всё точно также, но с точностью да наоборот.

Два года уже, как я разведен. Причина? Глупо попался. Моя образцовая жена, которая в течение десяти лет совместной жизни ни разу не проверяла мой телефон, в один прекрасный день зачем-то полезла в него. А я, расслабленный идиот, у которого был роман на стороне, с ягодой-малиной, не стёр эту переписку. И она всё обнаружила… Когда я принимал душ…

Я это запомнил, на всю оставшуюся жизнь. Её гневные глаза… Это были глаза не то голодной, не то злой тигрицы, желающей растерзать меня в клочья, в них так и светилась ненависть ко мне… Не менее ужасные были её слова…

– В твою поганую рожу плевать даже не хочется, всё равно вытрешь и скажешь, что это Божья роса !

Ну что скажешь на такие слова, когда пойман с поличным, вырван из душа, стоишь с мыльной головой и при этом пытаешься защититься от ударов кулаков, ничего…

Ну и конечно же, она мне это не простила, так же как не прощала своим близким и родным более мелкие ошибки. К примеру такие, как грубое слово, сказанное в её адрес. При этом, она тут же прекращала отношения с этим родственником, и он попадал в её так называемый черный список, который был таким же бездонным как черные дыры на просторах нашей вселенной, и оставался там до конца своих дней, ну или в крайнем случае, извинений. Теперь и я в этом же списке, не впервые-естественно, но в этот раз я угодил, конечно пожизненно. В моем случае никакие извинения не помогут. Какую же глупость я совершил не удалив всю переписку, перед тем как зайти домой, как обычно делают все мои друзья.

– Ты мне не оставил выбора, выметайся из моего дома – эти крики я запомню надолго… В одно мгновение наш дом стал её домом. Выбор, мдаа, ты сама мне его не оставила, в тот день когда нас познакомили, дура.

– Я потратила на тебя свои лучшие годы…кричала она. Не понимаю, я худшие что-ли тратил? Чья бы корова мычала… Я моложе, года на три.

В тот же вечер я съехал с квартиры, с полу-мыльной головой и двумя тяжелыми чемоданами в руках. Благо есть друзья. Пошла она на хрен. Туда ей и дорога. Сама виновата, что я ей изменял, и не надо было мне мозги выносить. Сейчас нет жены и ретировавшейся любовницы, и я остался с корытом, треснувшего на миллион мелких частичек, третий год уже, как я пытаюсь его заклеить.

В этой проклятой переписке было многое. И то, как мы провели время. И когда в следующий раз встретимся, и что она хочет подарок – кольцо с австралийским опалом… При этом своей супруге в течении последних трёх лет никакие подарки лично не делал, попросту давал деньги и она покупала сама себе подарок, какой захочет.

Больше всего я жалел о том, что очень и очень глупо попался. Я ведь всегда считал, что не делаю и не сделаю ошибок. По крайней мере, на работе за мной, до сих пор не числится ни одного промаха. Я один из лучших, среди самых лучших. Единственная моя радость сейчас – это Дженгиз, с которым, по постановлению суда я могу встречаться два раза в месяц, ну и, конечно же мою жизнь скрашивают и мои любимые восемь кошек. Я почти одинок и совершенно пуст, как прозрачный сосуд, ожидающий неизвeстного. Печально…

Сейчас у меня продолжается черная полоса в жизни, не видно её конца, и она кажется будет нескончаемой. Психотерапевт ка сказала, что должно пройти время, а сколько она не знает, всё индивидуально.

– Дверь следует закрыть за прошлым как можно плотней – учила она меня.

Легко сказать ! Когда я закрою эту чертову дверь плотней, там или ишак, или падишах…

В такие моменты когда я оцениваю свою жизнь, что у меня есть, и чего я добился, у меня внутри возникают волны отчаяния, которые словно цунами плывут по всему моему телу, отравляя ядом мое сознание. Какой смысл продолжать жить с грузом такого страдания? В эти моменты я искренне желаю себе смерти, немедленно умереть, чтоб исчезнуть из этой жизни, которая кажется мне не жизнью, а сплошной проблемой, это постоянный бег с преодолением непонятных и не заканчивающихся препятствий. Зачем вести эту непрерывную борьбу ? – когда можно просто взять и раствориться в неизбежном небытии… Подобно дымку поднимающемуся к облакам и исчезающему в необьятных небесах. Эй постой, о чём ты думаешь ? Ты же сам точно не знаешь, что там, по ту стороны границы после смерти, поэтому не стоит туда торопиться. Всегда успеешь, возможно, что там для меня всё будет намного хуже, чем здесь. Нужно перестать так думать. И кому я оставлю Дженгиза ? Этой ведьме ? Никогда. Я же не могу взять и просто уйти. И закрутилась знакомая шарманка, обнажив старые раны. Просто я больше не в силах жить с самим с собой. Что за странные мысли у меня ? Жить с самим собою, я один или нас двое ? Сколько человек сидит внутри меня ? Как минимум двое. И кто же из них настоящий ? Вот того и надо оставить в живых.