В маленьком кабинете, заваленном бумагами, после окончания совещания Эмили и Марк молча сидели, взгляды их были направлены на экран монитора, где высвечивались кривые нейронной активности Дэвида.
– Ты уверена, что это сработает, Эмили? – тихо спросил Марк.
Эмили посмотрела на него, ее лицо было бледным, но глаза – полны непоколебимой решимости.
– Я надеюсь, – ответила она. – Я действительно надеюсь. Но даже если не сработает, мы должны сделать все возможное, чтобы спасти Дэвида. Даже ценой всего проекта.
И в тишине, разрываемой только тихим гудением приборов, они продолжали бороться, ища способ исправить свои ошибки, ища способ спасти жизнь, которая теперь зависела от их решения. А в глубине души таилось знание о том, что цена за совершенство часто непомерно высока.
Двойственность
Изменения, внесенные в программу “Перерождение”, были рискованными и беспрецедентными. Эмили и Марк работали круглосуточно, отслеживая каждую мельчайшую деталь в состоянии Дэвида. Они пытались найти баланс между подавлением старой, разрушительной личности и укреплением новой, более здоровой. Однако, чем глубже они погружались в процесс, тем более явной становилась их ошибка. Они не просто изменяли личность, они создавали две личности, которые боролись за право существования.
В один из напряженных вечеров, когда Эмили и Марк снова были в лаборатории, Дэвид внезапно проснулся от сна, его глаза были широко открыты, и он смотрел на них с ужасом.
– Где я? – спросил он, его голос был хриплым и непривычным. – Кто вы такие?
– Дэвид, все в порядке, – мягко ответила Эмили, стараясь сохранять спокойствие. – Ты в лаборатории, ты проходишь лечение.
– Лечение? – переспросил Дэвид, его брови сдвинулись. – Какое лечение? Я не болен.
– Пожалуйста, успокойся, – сказал Марк, подойдя ближе. – Мы тебе все объясним.
Но Дэвид не успокаивался. Он схватился за голову, его глаза метали молнии.
– Я помню, – прошептал он, – я помню… наркотики… боль… тьму…
– Дэвид, – Эмили попыталась его перебить. – Это все в прошлом. Теперь ты другой.
– Другой? – закричал Дэвид, резко вскакивая с кушетки. – Кто меня сделал другим? Зачем вы сделали это со мной?
Он был напуган, дезориентирован и агрессивен. И этот Дэвид был совершенно другим, чем тот, которого они знали. Марк нажал на кнопку тревоги, и в лабораторию ворвались охранники. Они с трудом удержали его.
– Успокойся, Дэвид, – кричала Эмили, – мы не хотим тебе зла!
Но Дэвид не слышал ее. Он метался по комнате, выкрикивая бессвязные слова, полные боли и гнева. И вдруг, также внезапно как началась, его ярость стихла. Он уставился в одну точку и замолчал. Через несколько минут, подняв голову, он посмотрел на них спокойно, даже с любопытством.
– Извините, – сказал Дэвид. – Я не знаю, что это было. Что со мной случилось?
Этот новый Дэвид, спокойный и вежливый, не помнил ярости, которая только что вырвалась наружу. Для Эмили и Марка стало очевидным: личность Дэвида раскололась.
– Мы тебе все объясним, Дэвид, – сказала Эмили, с трудом скрывая волнение. – Но сейчас тебе нужно отдохнуть.
И они, напуганные случившимся, направили его обратно на кушетку.
После этого инцидента, Эмили и Марк стали работать еще более напряженно. Они понимали, что ситуация вышла из-под контроля. Дэвид стал своего рода полем битвы между двумя личностями. Одна, прежняя, полная боли и зависимости, боролась за свое существование. Другая, новая, созданная технологией, пыталась закрепиться.
