– Замолчите, – пригрозила ему Фендо́ра. Но бестолковое животное все продолжало хрюкать.
Между тем в темных водах мелькнуло что-то огромное. Сэл увидела голову монстра и содрогнулась. С уверенным перебиранием лап нечто двигалось к берегу, завывая все громче и громче. От этого сердце девушки бешено заколотилось.
– Мамочки, – произнесла она, увидев лицо Фендо́ры, показавшееся из люка.
– Тсс, – прошептала рабыня, приложив перст к губам. Снизу ее подталкивал пьяный капитан в попытках залезть на чердак.
Фендо́ра тысячу раз пожалела о проявленной жалости. Капитан и его свинья явно стремились выдать их убежище.
А Сэл все наблюдала за тварью, разрезающей водный покров. Рывок, еще один, и каратель оказался на суше. Его появление хрюндель обозначил беззаботным визжанием. И девушку обуяла ярость. Капитан, застряв в люке вместе с Фендо́рой, пытался протащить на чердак и свинью, мотая из стороны в сторону пойлом. Рабыня пыталась закрыть обоим рот, но у нее ничего не получалось. И тогда Сэл решила взять все в свои руки. Быстро метнувшись к троице, она выхватила бутыль из капитанских рук. Он возмутился, но уже через секунду бутыль, разбитая вдребезги о его голову, усмирила пьяное недовольство. Тело капитана соскользнуло вниз, свинья отправилась вслед за ним. И, хвала богам, животное больше не визжало.
Рабыня выдохнула, но тревога никуда не отступила. Карабкаясь по полу, они достигли оконца и затаились под подоконником. Взгляды дрожали, как и их тела.
Тьма скрывала большую часть монстра, но показавшиеся в небе Сестринские Луны подсвечивали многое. Монстр походил на огромного льва, покрытого чешуей. Вместо гривы его голова была утыкана иглами, а на лапах громоздились огромные когти. Распрямившись, он превзошел изваяние дума́ста в два раза и без усилий отгрыз его голову. Статуя рухнула в воду, и тварь потеряла к ней интерес. Теперь он вынюхивал следы на песке, что привели его к первой хижине. Ноздри расширились, песок попал внутрь, и монстр чихнул. Беглянки вздрогнули и прижались друг к другу. Было очевидно, что следы на песке принадлежат им. После первой хижины будет вторая, а потом следы приведут его к убежищу на чердаке. Фендо́ра боялась даже об этом помыслить.
Монстр, разинув пасть, зарычал и ломанулся в хижину. В одно мгновение ее стены были разбиты в щепки, а крыша обрушилась на мускулистую плоть. Но каратель не остановил разрушение, он пронесся вихрем из хижины в хижину, и доски затрещали.
«Как же так, – думала Фендо́ра. – Ами́йцы изничтожили са́йклов, обезглавили изумрудного Гива́ла, но побоялись карателя Рэ́хо».
Ответ на ее вопрос пришел позже, когда на берегу южного Ламуту́ появился еще десяток таких же тварей. Она крушили все подряд, и теперь беглянки точно знали, что их обнаружение – это вопрос лишь времени.
– «Уж лучше бы мы спустились в колодец», – подумала Сэл.
Как будто в ответ на ее опасения прибрежные громилы рванули к обители торговца, словно псы, идущие по следам.
Глаза в глаза, как в зеркала, полные страхов, они смотрели и столбенели от безысходности. Страх обнажил слезы и сопли в череде жутких гримас обреченных страдалиц. На всем бегу, напоминающем натиск носорогов, монстры снесли крепкие сваи, и дом обрушился. Беглянки только и успели сцепиться друг с другом, как стены затрещали, сложившись подобно карточному домику. Все рухнуло разом, и в треске ломающихся досок их голоса слились воедино. А после пала темнота…
