Голоса возрожденных - страница 25

Тридцать восемь белоснежных столов, расставленных пунктиром, были заполнены разношерстными индивидами, погружающими помещение в какофонию различных бесед.

«Словно дерево, заполненное птицами», – подумала Гретта, разместившись в эпицентре всего этого.

Иосиф пренепременно сидел напротив нее и усердно толок ложкой и без того полужидкое картофельное пюре. Когда его глазки упали на говяжью котлету, примощенную сбоку тарелки, он облизнулся, как кот, заприметивший блюдце со сливками. Неловким движением из его рук выскользнула вилка, упав на кафельный шахматный пол с пронзительным позвякиванием. На секунду гомон прекратился, все посмотрели на Иосифа, вилку на полу, утвердив его никчемность, а после вернулись к беседам.

– Ну вот, – поморщился ихтиолог, – придется идти за чистой.

– А как же правило пяти секунд? – улыбнулась Гретта.

– Ха-ха, – насупился Иосиф. – Микробиологи мне этого не простят. Вон один из них, – он обозначил направление глазами. – Только и ждет того.

Парень отодвинул стул, и скрип ножек по кафелю разлетелся предательским скулящим звуком. Окружение поморщилось и проводило его взглядами до витрин. Пока он шел, каждый в этом помещении мысленно вонзил в его спину нож, но не Гретта. Ей он казался забавным.

Блеск подсвеченных витрин искушал любого. На одной райским наваждением размещались пирожные, под ними компот, разлитый по стаканам. Чуть дальше витрины с подогревом предлагали гостям супы, гарниры, соусы, мясные яства. Женщины на раздаче смотрели на ихтиолога с усмешками, как на ребенка, взявшего пирожок, но потянувшегося еще за одним, и еще, и еще. Путь до предметов сервировки был столь увлекателен, что бежали слюнки. Запахам не было числа, они магическими силами тянули за собой до тех пор, пока глаза ихтиолога не уловили свое отражение в стопке ложек прямо перед собой.

Вернувшись за стол, он подметил что Гретта практически уже отобедала. Миниатюрная деревянная ладья с кусочками обжаренного тунца наполовину опустела, отварной рис больше не походил на малую горку. В ее руках искрился стакан с персиковым пуншем, облюбованным солнечными бликами. Она попивала из него будто бы сомелье вино и думала о чем-то своем.

Вновь повторившийся скрип стула вернул Гретту в реальность, и она улыбнулась.

– Я проявила фотографии, – шепнула Франссон. – К слову сказать, ваша проявочная довольно удобная, но в ней давно не прибирались.

– Мм, – мыкнул Иосиф. – И что, они удались?

– Да, – вдохновенно сказала Гретта. – Но, по большей части, меня интересует найденный осколок. Вот, смотри, я им вчера поранилась.

Протянутая к его лицу рука была ухоженной и манила прикоснуться, но указательный пальчик на подушечке краснел линией пореза. Иосиф поморщился от этого, его глазки забегали в попытке скрыться.

– Фу, дорогуша, – отстранился он. – Я же ем.

– Какой ты нежный, – рассмеялась девушка. – Теперь микробиологи изживут меня со свету, а не тебя, мой друг.

Она сжала пальцы в кулачок, прижав заботливо к груди. Иосиф изучающе посмотрел на нее и озвучил новые мысли, пришедшие в ветреную голову:

– Мне кажется, – сказал он, – что с распущенными волосами тебе будет лучше. А если ты начнешь подкрашивать ресницы и губы, то сразишь пол-института наповал.

– А как же вторая половина? – озадаченно улыбнулась Гретта.

– Вторая, – ответил Иосиф, – состоит из женщин, что так и посматривают на меня. Ты бы видела их лица за твоей спиной.