Голоса возрожденных - страница 32

– «Как давно они скрываются здесь? – думала она. – И что же будет дальше, если тьма накроет эти места полчищем беспощадных убийц?»

Амбары и загоны для скота остались позади, цепи звякнули, и ворота опустились, соединив мостком стороны каменистого рва. Ха́рси проследовали внутрь, теперь полутьма сменилась большей освещенностью белых залов.

– Вот и трубачи, – прошептала Клер, приметив парочку большеротых Ме́ртов возле череды колон, подпирающих четырехсводчатый потолок.

За колоннами из зала в зал тянулась арочная анфилада, как иллюзия бесконечности. Повсюду на факелах, водруженных в ниши, полыхал огонь, и свет, становясь то ярче, то тускней, играл с бесчисленным множеством танцующих теней. А какие тени громоздились от великих статуй, просто загляденье. По большей части многие из них были без голов, а те, что все же сохранились, казались чудовищами из греческих мифов. В одном из залов Клер наткнулась на алтарницу в виде плиты с креплениями для рук и ног. И пусть все это поросло паутиной, ей все же не хотелось думать, что здесь проливалась чья-то кровь. Только один взгляд на громил в услужении Ха́рси заставлял ее поджилки трястись. Благо их лежбища находились в нишах валганговой стены[23] снаружи. Но, черт возьми, теперь один из них нес Клер прямиком в отведенные ей покои. Она, держась за его шею, чувствовала пульсирующую по венам кровь, а уж бугристые мускулы огромных ручищ, наверняка сломавшие не одну сотню врагов, и без того омрачали беспокойный взгляд.

Пройдя тропой извилистых коридоров, они наконец-та-ки увидели впереди заалевшую дверь в ее покои, и она притормозила бугая.

– Стой, стой, – попросила она и взмахом тяжелой руки повелела ему опустить ее на ноги.

Громила не понял иноземных слов, но догадался о желании девушки по незатейливому жесту. Он опустился на колени, и Клер покинула бугристую шею. Ее ноги порядком затекли, и кровь, поступая в онемевшие части тела, словно иголками заколола в зудящие пятки. Пампушка распрямилась, ухая от тяжести в районе груди. Ее рука соскользнула от горла вниз и с особой нежностью погладила беспокойный живот.

– Что смотришь? – вырвалось грубо с девичьих губ. – Беременные бывают очень жестокими, – она закатила глаза. – Вот моя мать, святая женщина, когда ходила мной, при любом недовольстве выдергивала из головы отца пучок волос, а когда я появилась на свет, он уже был лысым. – Ее улыбка стала заразительной и передалась недоумевающему громиле.

Пельтуа́н, подоспевший из колонной залы, обогнув извилистый коридор, внезапно уперся носом в спину верзилы, и она вздохнула с облегчением.

– «Спаситель», – подумала Клер, погладив его спинку.

Он замурчал, переворачиваясь в воздухе игривым котенком.

– Ну что же, – сказала Клер, посмотрев на великана, – ты можешь быть свободен, но прежде чем ты уйдешь, принеси мне еды.

Движением ладони у рта она показала ему, что хочет есть, и великан все понял.

Он встал с колен и распрямился, так что его тень накрыла их обоих. Она забегала глазками, как мышка, ищущая угол, и, прильнув поспешно к двери, распахнула ее. Великан только и слышал опасливые ахи да охи за дверью обширных покоев. И только когда его шаги утихли за поворотом, можно было с облегчением выдохнуть.

Вам приходилось когда-нибудь видеть средневековые покои рыцарей или же лордов? Каменный пол, стены обиты деревом и полнятся запахом плесени. По центру комнаты деревянная кровать без всяких там балдахинов и резных спинок. Под кроватью, чуть выступая, постелен грубый красный ковер. Но главное, что радовало Клер, – здесь был камин, огромный, покрытый сажей и гудящий потоком ветреной тяги. Она, присев на табурет рядом с ним, представила, как в топке разгорается огонь, как языки пламени испускают свое тепло, и ей стало намного легче.