Ее белоснежная ручка протянула к старческим рукам сложенный в несколько раз лист пергамента, на котором чернела гербовая печать аскийского народа – когтистая сова. Его тело накрыло таким леденящим холодом, что по спине побежали мурашки. Он уже надумал бог весть что и, сотрясаясь от страха, все же принял послание, нехотя развернув его.
От ощущения тяжести, осевшей на старческом лице, как и в королевских мыслях, Вессанэ́сс поспешно встала и тенью подошла к окну. Она не могла вынести гримасу его лица, те слезы, что падали с усталых глаз, бегающих по строкам, они наполнялись водой, как сэ́йланжские колодцы.
– Она мертва, – раскрылись его дрожащие уста и сомкнулись в подступившей раздирающей боли. Та Би́рви, которая была единственной его подругой, перестала существовать, теперь он остался совершенно один.
Послание выпало из его немощных рук, тяжело упав к босым ногам, но его груз остался в районе содрогающегося сердца.
– «Северная Пирэ́лла» покинула королевскую гавань без объяснения причин, – вымолвила Вессанэ́сс. – Даже пронырливая апле́ра не дала нам ответа, что выискивала плодотворица на тех белеющих просторах. Все, что мы знаем, свелось к словам почтовика о полученном ею письме с А́скии. И больше ничего.
– Что говорит Баки́на? – сквозь слезы спросил старик.
– Лишь одно: что не писала никакого письма, – ответила Вессанэ́сс. – Но кто писал, неизвестно.
– На письме была печать? – продолжал спрашивать Армахи́л, не смея поднять своих потерянных глаз.
– Почтовик не припомнил печати, – ответила королева.
– И потому это еще страннее, чем кажется.
– Разрешите отправиться к Аскийским берегам, – попросил Армахи́л, – и выявить скрытую истину.
Королева обернулась и посмотрела в его глаза. О, как он был разбит.
– Вы считаете, вам это посильно? – спросила его, ни в коем случае не желая оскорбить его израненную душу.
Старик, опершись об изогнутую спинку софы, сотрясаясь, встал и обтер заплаканные глаза.
– Не сомневайтесь во мне, – сказал он ей. – Я хочу узнать, из-за кого погибла моя несчастная Би́рви. И это мое право.
– Тогда я даю вам позволение провести это маленькое расследование, – сказала Вессанэ́сс. – Во имя той дружбы, что была между вами. Но перед тем как вы покинете Са́лкс, я попрошу вас помочь мне в выборе новой плодотворицы, что нам всем так необходима.
– Я отдаю свой голос за Порси́зу, – прошептал старик.
– Ми́рдова жена при данном стечении обстоятельств самый лучший вариант.
– Ми́рдова жена, – сказала Вессанэ́сс, закатив свои глаза, – давеча со своим мужем ри́хтом Фи́тбутским учинили маленькое восстание.
Она подошла ближе к очагу, дабы обогреть теплом свои пальчики. Армахи́л не двинулся и с места.
– Если вы будете постоянно слушать ри́хта Са́йленского, что посягнул на мою жизнь с легкостью сапога, давящего мелкую букашку, – ответил старик, – то в вашем окружении будут одни монстры. Чета Фи́тбутских героически повела себя в бухте Тартамэ́, хоть я этого и не видел.
Королева, обогрев руки, направилась к выходу, но перед тем как покинуть хижину, остановилась, слегка обернувшись в его сторону.
– Я доверюсь вам, – сказала она. – А посему постарайтесь до отбытия на А́скию навестить чету Фи́тбутских. Я не против селянки Порси́зы, ее корни берут свое начало, к нашему счастью, в крестьянской общине.
Армахи́л поклонился ей.
– Мы все, многоуважаемая госпожа, так или иначе вышли из этой общины, – ответил он ей.
