– Это… – Эржебет принялась было объяснять. Но язык как будто не слушался ее. Она чувствовала, что даже если б смогла все внятно рассказать, то тем самым только ухудшила бы свое положение.
– Я… – Доротья попыталась было прийти ей на помощь.
– Тихо! – оборвала ее Оршойя. – Я спрашиваю Эржебет.
– Они колдуньи. Я лишь хотела быть полезной мужу…
– Хочешь сказать, что если приводить уличных фокусниц и тратить на них деньги, то это поможет Ференцу?
– Матушка, они владеют великой магией. Удивительной магией, принесенной цыганами с далекого Востока. Если вскипятить в котелке кровь принесенного в жертву животного, а затем окропить этой кровью врага, то можно без боя…
– Молчать! – Мощный голос Оршойи эхом прокатился по залу. – Я не желаю слышать твою околесицу! Как же глупо было с моей стороны считать тебя взрослой женщиной… Ты вышвырнешь этих двоих за пределы замка, и на этом все закончится. Вместе со всеми безделушками, которые наверняка лежат в подземелье.
– Умоляю, одумайтесь! Если так с ними поступить, то точно случится что-то дурное!
– Она говорит правду! Если хоть пальцем притронешься к моему хрустальному шару, то я наложу на тебя смертельное проклятье! – прокричала Доротья, извиваясь в руках стражников.
– Погодите. – Оршойя приостановила солдат, собравшихся было увести Доротью и Дарвулию. Быстрым шагом она приблизилась к Доротье и наотмашь ударила ее по щеке. Та взвыла от боли.
– Уведите их. Считайте милосердием, что не получите телесного наказания. А теперь твоя очередь. – Оршойя повернулась обратно к Эржебет.
– Матушка, завтра сюда прибудет валашский граф Ланжела. Мне нужно подготовиться к его встрече. Как раз этим мы сейчас и занимались.
Тут Оршойя отчего-то громко выкрикнула:
– Стража!
Солдаты, выволокшие Доротью в коридор, обернулись в сторону зала.
– Еще кое-что. Сейчас же отправьте в Валахию гонца с посланием, что вчерашним вечером графиня Батори занемогла и не может никого принимать, – приказала Оршойя, не сводя глаз с Эржебет.
– Будет сделано, госпожа.
– Эржебет, ты, часом, не делала ничего, чем могла бы опозорить Ференца?
Эржебет перепугалась:
– Матушка, с чего вы вдруг…
– Ты удивлена, что я внезапно заговорила об этом? Но я тоже внезапно узнала об этих слухах.
– Простите мне мою непочтительность, но вы забываетесь. Как же это так, перед толпой людей…
– Об этом и так известно всем! Единственная, кто остается в неведении, – это ты, Эржебет. Люди судачат. И ведь граф Ланжела далеко не единственный!
Оршойя вдруг отчего-то усмехнулась.
– Все же яблочко от яблони недалеко падает… Когда я узнала о твоих проделках, у меня все поплыло перед глазами. Своим поведением ты опозорила меня, как никто раньше. Но больше всего мне жаль сына. Веря в порядочность своей жены, он денно и нощно трудится не покладая рук. А ты за спиной у него, не зная никаких забот, предаешься развлечениям в замке… Долг жены – смиренно ждать возвращения мужа.
– Именно поэтому, матушка, я и…
– Все, что ты сделала, – это впустила бродяжек за священные стены замка, чтобы играть с ними, как малое дитя, – резко перебила ее Оршойя. – Но и это не все. Ты занималась непотребствами с молодыми людьми, приходившими сюда! Совсем стыд потеряла!
– Да кто же вам такое сказал! – Эржебет обвела взглядом людей вокруг. И тут она выловила в толпе служанку, старательно отводившую взгляд. Ту девчонку звали Бесс. «Она», – вмиг догадалась Эржебет. В ней тотчас вспыхнула ярость. С ненавистью разглядывая побледневшее лицо Бесс, она задумалась, что бы такого учинить над ней, когда свекровь вернется к себе.
