Двое хмурых типов из Крузака, видимо, пошли вперед выяснять, чего ждать от жизни, а их третий товарищ, в стельку пьяный парень с вьющимися волосами, завязанными сзади пучком, стоял на корточках перед Маней. Подойдя ближе, я поняла, что он что-то пытается ей втолковать. Судя по открытой задней двери Крузака, вывалился он прямо оттуда. Надо же, такой пьяный, а как-то дополз до сестрицы. Я поспешила на подмогу, но меня опередили его товарищи, выбежавшие из-за тачки и схватившие его под руки. Затолкав его назад в машину, они захлопнули дверь и недовольно переглянулись.
– Ну, ваш товарищ и нализался, – заявила Маня, попросив у одного из них закурить. С этой привычкой она, как и я, боролась давно, но безуспешно. – Нес какую-то ахинею, не разберешь даже. Вроде, помочь просил. Может ему воды надо? Страдает человек…
– Перебьется, – грубо ответил бритый налысо водитель, помогая Мане прикурить.
– Чего там? – спросила я, имея в виду аварию и махнув рукой вперед.
– Чего? – испуганно переспросил второй тип, судя по всему, кавказец, неожиданно высоким голосом, а бритый пробасил в ответ: – Ты про аварию? Сказали вроде, что через полчаса двинемся. А дружок наш того, выпил немного… Не обращайте внимание. Если он и болтал чего, так что с пьяного возьмешь?
– Ага, – пискнул второй и почему-то нервно задергал глазом, закуривая.
Я пожала плечами, демонстрируя полный пофигизм к чьим-то выкрутасам и потянула Марью в машину. Лучше, и правда, пока перекусить, раз уж выдалась внеплановая остановка. Когда мы садились в машину, я вновь заметила двух придурков из гробовозки. Они по пояс высунулись из окон и явно пытались подслушать наш разговор, демонстрируя повышенную заинтересованность нашими с Маней персонами. Девушки мы, конечно, ого-го, особенно в новых сарафанах, но эти типы явно не нашего поля ягоды. Ещё не хватало, чтобы они увязались за нами.
Обо всем этом я и поведала Мане, которая разливала кофе из термоса и хмурилась.
– Чего хмуришься? Ну, постоим немного…
– Да парень этот, что из машины вывалился, покоя не дает. Жалко его. Дружки ему небось и воды не нальют. А с перепоя оно первое дело, – со знанием дела добавила она, прикладываясь к минералке.
– Да и странный он какой-то. Вроде Олей меня называл. Глюк, видимо. Помнишь, как дед наш бабулю Кармелитой по пьяни величал, прости Господи. А этот за ноги мне цеплялся, на своих-то не стоял, еле за мою сумку ухватился. Бедолага. Вроде симпатичный такой, я кучерявых страсть как люблю.
– И когда ты успела его рассмотреть? – хмыкнула я. – Не спер хоть ничего? А то, как всегда, без паспорта останешься.
– Да нет, он что-то бормотал, типа «подстава, убьют…». Кого он имел в виду? Своих дружков?
– Скорее всего, он имел в виду спиртные напитки или наркоту. Они его и убьют, если не перестанет злоупотреблять. И нам бы не мешало завязать. Башка до сих пор трещит.
– И все-таки, как-то он странно выглядел. Словно били его, что ли? Вывалился из двери мне под ноги, пока те бегали вперед. Может, они его в заложники взяли? – принялась фантазировать сестрица.
– Не начинай, а? И так тошно. Едут три дружка отдыхать, может, по пьяному делу наваляли друг другу. А потом помирятся и будут песни под гитару орать. Дался тебе этот выпивоха. Денег куры не клюют, вот они и пьют без памяти. А может и вообще под наркотой.
Тут мои размышлизмы пришлось прервать, потому что из багажника внезапно раздался протяжный вой. Мы подскочили, облившись кофе из стаканчиков, а я даже помянула черта.
