– Так это же английская традиция. Почему десерты португальские?
– Это португальская традиция, которую от нас переняли англичане, до исступления бьющие себя в грудь и кричащие «это все придумали мы!» Одна наша принцесса была настолько «в теле» и испытывала такое непреодолимое влечение к еде, что не могла пережить разрыв между обедом и ужином. Вот тебе и ланчинг…
– Да уж, ребята-англичане вечно кичатся первооткрывательством и своей изобретательностью.
– Кстати, слово «TEA» они тоже у нас украли.
– Ты шутишь? – Я чуть не подавилась остатками лепешки.
– Нет, – улыбнулся Жорж, – не подавись, пожалуйста. Я не хочу потерять такого милого гостя. Ты знаешь, что «tea» – это аббревиатура?
– Нет…
– Когда портовые работники загружали на корабли ящики с сухой травой с Азорских островов, они выкрикивали «TEA» в целях экономии времени. TEA – это аббревиатура от «транспортиш эрвиш ароматикош».
– Что такое «эрвиш»?
– «Эрвиш» – это трава на португальском. Тот самый чай, который мы пьем.
– Чертовы плагиаторы… эти англичане, – вырвалось у меня.
– Джулия, девочка, к сожалению, мне пора уезжать. – Жорж метнул взгляд на стрелки часов. – На меня очень много всего навалилось в последнее время. Я готов общаться с тобой бесконечно и рад, что ты находишь для меня время. Кстати, тебе тоже пора поторопиться, если не хочешь пропустить закат солнца над обрывом в «Villa Cipriani».
– Я нахожу время??? Это тебе огромное спасибо, что уделяешь мне столько внимания.
– Я подвезу тебя домой.
Жорж – эрудит, интеллектуал и парень из очень уважаемой португальской семьи. В машине он рассказал мне, что его отец умер три месяца назад и все весомые проблемы семейного бизнеса обрушились на его плечи. Тем не менее этот человек беспокоился, не завяли ли стрелиции в моей вазе, разобралась ли я с плазмой и написала ли хоть одну страницу для новой книги. Оказалось, что папа Жоржа ушел в мир вечности в возрасте восьмидесяти четырех лет. Маме шел восемьдесят первый год, и она очень сильно переживала по поводу своей утраты. Жорж был поздним и единственным ребенком в семье. Его брату и сестре так и не посчастливилось увидеть волшебные краски острова, потому что их короткие детские жизни оборвались практически сразу после появления на свет. В чем-то мы с Жоржем были похожи.
Меня настолько тронуло то, с какой нежностью и уважением Жорж говорил о своем отце, что, оказавшись на пороге квартиры и смахнув с ресниц пару повисших на щеках слезинок, я первым делом по очереди обзвонила родителей, чтобы сказать, как сильно я их люблю.
Часы оповестили меня о том, что через тридцать минут было бы неплохо отправиться в «Cipriani», если во мне все еще живет желание пройтись пешком. Я рассматривала развешенные в шкафу наряды, которые совсем не радовали меня своим разнообразием. Вещей-то я прихватила достаточно, но большая их часть представляла собой гардероб в стиле casual. На остров все-таки летела… Конечно, парочку достойных платьев я захватила. И небезызвестные туфли из нашумевшего клипа «Ленинград». Ладно, красное, чуть выше колена платье, лабутены, приобретенный в правильном уголке Парижа клатчик, распущенные волнистые волосы и… из зеркала на меня смотрела вполне мишленовская девушка. Губы красить лень, а вот ресницы – можно. Готово. Только вот один вопрос: как я дойду на таких каблуках до пункта назначения, если по пути встречаются участки, где даже в удобных кроссовках можно рухнуть без оглядки и сломать пару длинных ног? На сколько я там страховку покупала в визовом центре? Неделя – не густо. Если что, ноги придется чинить за деньги сочувствующих граждан.
