Голубь смерти - страница 48

– Под знаком: «Не парковаться!» – с некоторой злостью в голосе ответила она. – А что, если я буду возражать против таких рекомендаций? Я ведь вовсе не на положении заключенной в тюрьме! И не цепью к кровати прикована как рабыня!

– Тогда ты можешь идти в свои магазины, пешком гулять по улицам. Но помни, какое сложное у нас задание и смотри в оба по сторонам! Расслабляться тебе никто не разрешает. И обязательно теплее оденься. С моря может подуть холодный ветер, и мне бы очень не хотелось, чтоб ты продрогла. Не дай Бог, еще простудишься! А болеть тебе сейчас никак нельзя!

– Михаил, прости, конечно, ну и занудный же ты тип! Если ты помнишь, то я тоже приехала сюда не в качестве «божьего одуванчика». И я не особенно нуждаюсь, чтобы с меня сдували пыль, как со старухи Шапокляк. И всегда могу за себя постоять….

– Но как, же может быть по-другому? Ты – моя миленькая «женушка». И поэтому я вовсе не хочу, чтобы ты вышла на улицу и простыла, а затем лежала в кровати с постоянными чихами и высокой температурой! Мне ведь нужна вполне здоровая супруга, полная сил, бодрости и энергии. Однако, если говорить серьезно, то мне наш шеф поручил всячески заботиться о тебе и сделать все для того, чтоб ты была в отличной форме, когда пробьет твой звездный час. То есть – сумела быстро и грамотно отправить Попеску к праотцам.

Нет некрасивых женщин. Есть только женщины, которые не знают, как сделать себя красивой. После таких убийственных аргументов Наташа вздохнула.

– Хорошо. Ты начальник. Я вынуждена подчиниться. Опять твоя взяла. Временно остаюсь в гостинице. Правда, выражаю свой решительный протест по поводу заточения, но повинуюсь командирским указаниям.

– Я премного вам благодарен, миледи, за столь целомудренное восприятие моих скромных пожеланий. Адью, мадам! Целую ручки, пани! И до скорой встречи! Будь умницей и веди себя прилично!

Однако в тот момент, когда я подходил к двери и уже почти взялся за ручку, она снова меня остановила и произнесла:

– Постой, Док! Погоди…

Глупые никогда не прощают и не забывают; наивные прощают и забывают; мудрые прощают, но не забывают. Услышав ее голос, я был вынужден оглянуться. Она спустила ноги с кровати, быстро подошла ко мне, крепко обвила мою шею руками и, привстав на цыпочки, крепко поцеловала в губы.

– Ну, вот, – сказала она, при этом, довольно улыбаясь. – Теперь ты пойдешь по лестнице, и будешь стирать с губ помаду, как и полагается настоящему молодожену. Пусть все видят, что ты не теряешь время зря, а жена в тебе просто души не чает.

– Ах да, ну конечно! Спасибо…. Очень приятно….

Доброе – это прекрасное в действии. Больше слов у меня не нашлось. Наступила довольно нелепая пауза. Я уже собрался сказать ей что-нибудь еще хорошее в ответ, чтобы как-то можно было скрасить возникшую неловкость…. Но тут громко зазвонил телефон, что было очень кстати в сложившейся ситуации. Наташа быстро сняла трубку.

– Алло, я вас слушаю! – и вдруг она превратилась в само очарование. – Да, да… это жена Михаила Коваленко. Да, он недалеко от меня, совсем рядом! Конечно. Сейчас позову. Подождите минуточку!

Наташа тут же передала мне трубку. При этом она, жеманно пожав плечиками, дала понять, что не имеет ни малейшего представления, кто бы это мог быть. Я взял трубку и по-армейски произнес:

– Коваленко слушает!

Написать картину может самый последний дурак, а вот продать ее только умный сумеет. Голос, который зазвучал в трубке, несомненно, принадлежал мужчине.