Его слова произвели на меня тяжкое впечатление. Несомненно, речь шла о женщине, проживавшей в том же микрорайоне, что и Алина. Правда, я не расслышала, где было сделано ударение в слове “в душе”, что могло радикально изменить смысл сказанного. Но почему-то подумала об убийстве, совершённом в ванной комнате. Хотя мать Алины и говорила, что у дочери была куча болезней, упругое тело молодой женщины, гладкая кожа, ясные глаза свидетельствовали о том, что злоупотребления молодости не подорвали окончательно её здоровье. Во всяком случае, на сердце Алина никогда не жаловалась.
Однако видимых причин подозревать, что это было убийство, у меня не было. Муж обожал Алину и их ребёнка. Собственницей квартиры, в которой они жили, была теща. И, зная её характер, Женя вполне мог опасаться, что в случае преждевременной смерти жены его выставят на улицу. У старшего брата Алины могло возникнуть желание стать единственным наследником, но на убийство сестры он вряд ли был способен. Тем более что Павел жил с новой семьёй в Сочи. Кто-нибудь из старых дружков-наркоманов? Алина наверняка поделилась бы этой проблемой с Кристиной. Но на эту тему не было сказано ни слова.
На девятый день со дня смерти Алины Кристина и ее муж Олег вместе с Женей, с которым их связывали дружеские отношения, поехали на кладбище. Возле могилы собралось довольно много друзей и родственников покойной. На обратном пути Кристина заехала к нам и показала фотографии.
– Кто это? – спросила я, заметив в толпе длинного, тощего парня, того самого, которого я приметила у стадиона.
– Этот? Бывший сосед Алины Тёма. Он очень её любил, но родители не давали им встречаться. Они подозревали, что именно он посадил её на наркотики и что он обворовывает их квартиру.
– Ужасный урод! Доходяга!
– Это он теперь стал таким: окончательно спился. А в юности был очень красив.
– Недавно я слышала его разговор с собутыльником. Этот доходяга говорил о том, что кто-то замочил женщину на Левом берегу.
– Ты хочешь сказать, что он имел в виду Алину? Вряд ли. Он не знал её адрес и даже на похоронах не был.
В Химках у меня был один знакомый, с которым я могла бы поделиться своими мыслями. Этот бывший участковый микрорайона Левый берег, майор полиции в отставке – фигура весьма колоритная. Из органов уволился, подрабатывает дворником в кулинарном училище, внимательно читает прессу, философствует и критикует политику руководителей всех рангов. От майора Васильева я узнала, что ради статистики полиции гораздо выгодней указать причиной смерти несчастный случай, чем расследовать убийство. Впрочем, я об этом догадывалась и без его комментариев. В качестве примера майор Васильев рассказал мне две истории.
– У лебединого озера в Химках подрались двое парней. Один другому лицо разбил, сломал нос. Пострадавший наклонился над водой, чтобы смыть кровь, а второй подкрался сзади и хрясть его трубой по затылку. Ударил просто так, со злобы, но рана оказалась не совместимой с жизнью.
– Мне кажется, что в наше время любой человек, подсевший на боевики, может легко убить. Думаю, что, защищаясь, и я смогу.
– Не сможете. Противник Вас опередит.
– А если у меня будет пистолет?
– Он прибегнет к хитрости: предложит решить дело миром и разойтись по-доброму, протянет Вам руку, а потом ловким приёмом сломает Вам кость.
– Сразу видно, что Вы, в отличие меня, не смотрите сериалы. Я, как постоянный зритель, давно усвоила, что стрелять в нападающего надо без промедления. Ну, а чем закончилась история с убийством на лебедином озере?
