– А там они живут так, сами по себе? – спрашивала Валя, наблюдая, как Вася начинает засыпать корм в плошки, наливать воду.
– Ага, и воду пьют из хрустально чистых речек, и травку хрумкают изумрудную. Новая Зеландия – экологически чистая страна. Хотя у них там и монархия, дерьмо и проклятье. А могли бы анархию учредить. Хы-хы-хы, – Вася начал смеяться по своему обыкновению.
Отсмеявшись, он пояснил, что вспомнилось, как батька Махно мечтал о своем рае: мол, лошади и девушки в травах; а тут вместо лошадей кролики… Измельчали анархисты.
Валя наморщила лоб.
– А… так… это же… ну как так?
– Что?
– Этот же… Махно, он ведь бандюга и жил как давно? – спросила девушка.
– Пропаганда, – сказал Вася. – А жил – да, давненько.
– А говоришь – батька, – сказала Валя.
Вася остановился посреди прохода между клетками с ведром воды, посмотрел на Валю и ничего не ответил. Позже он велел ей сметать катышки новозеландцев в совок, опорожнять совок в ведро. Валя поморщилась и ответила, что нет, лучше она будет поить и кормить новозеландцев.
– Ого, какая цаца, – откликнулся Вася. – Быстро ты забыла свое прошлое, жизнь в смоленском нутре. Ладно, давай. А я послежу.
Валя взяла мешок с кормом и стала насыпать в железные миски, бормоча что-то. Вася с изумлением следил за ней. Она взглянула на него. Вася покачал головой.
– Да ты прирожденный кроликовод, Красная Алиса!
Валя нахмурилась.
– Зови меня Вальчонком, – сказала она.
В полдень к ним заглянул сам Борис Юрьевич. Был он в брезентовых штанах, свитере, вязаной шапке, высокий, немного нескладный, с длинным лошадиным лицом и почти квадратной челюстью, кареглазый. Поздоровался, прошелся вдоль клеток, сунул руку в одну миску, вынул щепоть корма, поднес к носу с горбинкой, то ли природной, то ли образовавшейся от перелома, понюхал.
– Мм… – промычал он, отправляя щепоть обратно и вытирая руку об руку. – А вода свежая?
Вася замешкался.
– Они любят свежую, – сказал фермер.
– Хыхых, – просмеялся Вася. – И рацион у них ничего себе. Гурманы.
Фермер слегка поморщился.
– Вас Эдуард не обучал технике безопасности? – спросил он.
– Какой? – спросил Вася растерянно. – Не совать палец в клетку?
Фермер повел головой.
– Главному правилу? А оно простое: не давайте им кличек и не называйте их гурманами или там зайчиками. Это все.
Он доставал пачку сигарет.
Валя откашлялась и быстро спросила:
– Дяденька, не угостите?
Фермер перевел глаза на нее.
– Ты разве куришь?
– Ага, – откликнулась Валя радостно, вытирая руки о штаны.
– Да ладно тебе, – одернул ее Вася.
Но она уже шла к фермеру, протягивая руку.
– Привыкла с протянутой рукой, – пробормотал себе под нос Вася.
Фермер дал ей сигарету, но попросил в шеде не курить, и сам тоже вышел. На улице они продолжали разговаривать с Валей. Вася сметал веником катышки по желобам, ссыпал их в ведро. Покурив, Валя вернуться не спешила, так что в конце концов Вася выглянул из шеда. Вали нигде и не было. Вася затараторил свое: зараза, проклятье. Но еще поработал: отогнал тачанку в дальний угол, опростал ее. Мелкий гадкий снег все летел докучно, колол лицо, обжигал уши. Вася нахлобучил вязаную шапку, скрывая уши, оглядел пространство и лишь выдохнул:
– Тоска!..
Валя сидела в вагончике. Там было накурено.
– У тебя тут взвод кролиководов, что ли, дымил? – спрашивал Вася.
– Не-а, – откликнулась Валя. – Дядя Боря подарил всю пачку.
Вася увидел на столе пачку «Sovereign» и в сердцах воскликнул:
