Жалобный гнусавый протяжный плач. Что за голос такой? Где эта жалобщица?
Коза. Идет берегом реки и плачет. У нее длинное тело в лохмотьях, рога. Надо и ее сфоткать. Да тут затвор перестал срабатывать. Затвор? Так это фотик? «Фуджи»? Но было что-то другое… другое…
Улица приводит на окраину. Заправочная станция. Заправщик интересуется, что нужно. Провод. Спрашивает: зачем? Чтобы перегнать фотки. «Куда?» – «Одной девушке». – «Она в другом городе?» – «Она вообще в другом измерении». Заправщика это сообщение не удивило. Он сказал, что здесь, на заправке, и в городе таких проводов нет.
Мучительно раздумываю, как быть…
После очередного забоя новозеландцев Вася попросился с Борисом Юрьевичем в город, сказал, что хочет кое-чего прикупить. Тот предложил написать список, да и все, зачем зря ездить, но Вася ответил, что ему надо обязательно самому поехать, он должен купить лодку.
– Какую лодку? – не понял Борис Юрьевич.
– Резиновую. Для рыбалки.
– У Эдуарда есть, с «Ямахой».
– Я хочу свою.
Борис Юрьевич потер в задумчивости нос.
– А в шедах?
– Вальчонок все сделает, а что не успеет – вечером я.
– Ну ладно. Через полчаса загрузимся и поехали.
Валя испугалась, когда прибежал Вася и сказал, что отправляется в город за покупками. Она стала проситься в город.
– Вот прлоклятье, тебе-то зачем?
– Надо, надо, Фасечка, обязательно.
– Ну? Объясни толком.
– Купить кое-что.
– Да я куплю.
Она покрутила головой.
– Почему это не куплю? Тебе что, наркота нужна?
– Прокладки! – выпалила Валя.
Вася начал смеяться.
– А мне не дадут? Указ такой вышел? Мужчинам прокладки не продавать? Гомофобия в голову ударила Обло-Лайя?.. А цветы? Или «Шанель номер пять»? Что, подруге? Жене? А где справка? Хых-хы-хы-хы… Это не снилось Оруэллу.
– Прокладки без номеров, – сказала Валя.
– «Шанель номер пять», Вальчонок, не прокладка.
– А что?
– Духи, Вальчонок, духи, выпущенные мадам Коко.
Валя прыснула.
– Ой, ну и кликуха!
– Коко Шанель? Да это имя одной бабы, Вальчонок. Она духи придумывала, наряды, то, се. У тебя никогда не было французских духов?
– Не-а.
– Может, ты Маугли?.. Ладно, я побежал.
– Я с тобой! – воскликнула Валя, вскакивая.
– А кто будет в шедах новозеландцев кормить-поить?! Меня только на таких условиях берут в город. Ты – здесь, я – там.
– Я тоже поеду.
– Заладила! Прлоклятье!.. Ну куда? Зачем? Куплю я прокладок.
– Фасечка, не оставляй меня, пожалуйста, Фасечка.
– Ты думаешь, я свалю?
– Я боюся.
– Чего?
– Новозеландцев убитых.
– Так мы их и увозим, в городе по ресторанам раскидаем.
– Француза боюся.
– Какого еще?.. Эдика, что ли?.. Вот дерьмо-то!.. Да какой же он француз? Морда кривичская. Они тут все кривичи. Нашествия Наполеона у него нет ни в одной черте. Видно, пращурка в лесах отсиживалась. Нет. Или ты поедешь, но тогда в городе и пойдешь снова на паперть, или ты останешься. Все. Быстро решай. Ну?!
– Нет, нет, Фасечка, хорошо, хорошо. Только мобиблу купи еще.
– Да зачем тебе?!
– Сны, Фасечка…
– Какие еще сны? Это же невозможно, ты что, не понимаешь?
– А я их вижу.
– Что ты видишь?
– Фоточки снов-то. Ты фоткаешь, я их вижу.
Вася вдруг остановился на пороге, пристально посмотрел на девушку.
– Да?.. Так у меня нет провода для перегонки… для отправки, – пробормотал он и, закинув на плечо лямки рюкзака, вышел.
Красный старый переделанный джип с большим кузовом, плотно закрытым металлической задвижкой, уже стоял возле дома. Вскоре появился Борис Юрьевич в кожаной куртке, кожаной кепке, черных джинсах, заправленных в полусапожки на шнуровке. Он потрепал по башке пса и вышел за ограду, окинул взглядом Васю и, кивнув ему, сел за руль и сразу завел мотор. Вася устроился на сиденье рядом. Прогрев немного мотор, Борис Юрьевич тронул машину, поехал, разбрызгивая лужи и грязь.
