– Сначала стреножь лошадей, – сказал он.
Луиза спрыгнула со спины Верной и отвела лошадей к дереву. Привязав их к стволу, она вернулась.
– Держи заднюю ногу, – велел Джим. – Если не вынуть внутренности, мясо прокиснет и испортится через несколько часов.
Это была тяжелая работа, но Луиза взялась за нее, не моргнув глазом. Когда Джим сделал разрез от паха быка до его ребер, кишки и все внутренности вывалились наружу.
– Придется испачкать руки, – предупредил Луизу Джим.
Но прежде чем он продолжил работу, поблизости прозвучал другой голос, высокий, похожий на детский:
– Я неплохо тебя научил, Сомоя.
Джим резко развернулся, инстинктивно взмахнув ножом, и уставился на маленького желтокожего человека, сидевшего на камне и наблюдавшего за ними.
– Баккат, мелкий шайтан! – крикнул Джим, скорее в испуге, чем в гневе. – Никогда больше так не делай! Откуда ты вообще взялся, скажи во имя Кулу-Кулу?
– Я тебя напугал, Сомоя?
Баккат смутился, и Джим вспомнил о хороших манерах. Он подошел к другу, чтобы исправить свою ошибку:
– Нет, конечно. Я издали тебя видел.
Никогда нельзя говорить бушмену, что вы его не заметили: он это воспримет как оскорбительный намек на его малые размеры.
– Ты же выше деревьев!
Лицо Бакката вспыхнуло удовольствием при комплименте.
– Я за тобой наблюдал с самого начала охоты. Ты правильно выбрал и правильно убил, Сомоя. Но, думаю, тебе понадобится помощь не только юной девушки, чтобы забрать мясо.
Он спрыгнул с камня. Остановившись перед Луизой, он приветственно сложил руки.
– Что он говорит? – спросила она Джима.
– Он говорит, что рад видеть тебя и что твои волосы похожи на солнечный свет, – пояснил Джим. – Похоже, он только что дал тебе африканское имя – Веланга, Солнечная Девушка.
– Пожалуйста, скажи ему, что я тоже рада его видеть и что он оказал мне большую честь.
Луиза улыбнулась, глядя на Бакката сверху вниз, и бушмен рассыпался веселым кудахтающим смехом.
Баккат нес на одном плече туземный топор, на другом – охотничий лук. Отложив в сторону лук и колчан со стрелами, он подошел к огромной туше с топором в руке, чтобы помочь Джиму.
Луизу поразило, как быстро работали двое мужчин. Каждый знал свое дело и выполнял его без колебаний и споров.
По локоть в крови, они полностью извлекли из туши все внутренности и огромный мешок желудка. Баккат, не отрываясь от работы, отрезал полоску желудка. Он несколько раз ударил ею по камню, чтобы стряхнуть наполовину переваренную зелень, после чего сразу сунул в рот и принялся жевать с откровенным удовольствием. Когда же они вытащили дымящуюся печень, то и Джим присоединился к пиру.
Луиза вытаращила глаза от ужаса.
– Это же сырое! – воскликнула она.
– Вы же в Голландии едите сырую селедку! – возразил Джим и предложил девушке полоску пурпурной печени.
Она хотела отказаться, но тут же поняла по выражению его лица, что это вызов с его стороны. Луиза еще немного поколебалась, пока не заметила, что Баккат тоже наблюдает за ней с коварной усмешкой и его глаза прячутся в морщинах.
Она взяла полоску печени и, собрав всю свою храбрость, сунула ее в рот. Ее чуть не вырвало, но она заставила себя жевать. Поначалу ее поразил резкий вкус, но девушка не нашла его неприятным. Луиза медленно разжевала печень и проглотила ее. И увидела, к своему глубокому удовлетворению, что Джим удручен. Она взяла еще одну полоску из его окровавленной руки и тоже съела.
