– Надо добавить, что ни одна из жертв не подверглась сексуальному насилию.
У девочки были длинные ресницы, рот приоткрыт, а щеки покрывала восковая бледность. Под маленьким подбородком тянулся длинный глубокий порез, изогнутый словно в улыбке.
– Доктор, а что скажете об орудии убийства? – спросил Ивата, отводя глаза от неподвижного бледного тельца.
Та загадочно улыбнулась:
– А вот это очень интересно, инспектор. Как правило, мы можем сказать многое о конкретном типе лезвия, о модели ножа и так далее. Каждый нож оставляет некий след, особые приметы.
– Но это не наш случай, так?
– У нас обширная база, но должна признаться, эта семья была зарезана предметом, с которым я еще не сталкивалась.
– Простите, доктор, что вы имеете в виду?
– То, что все они были убиты ножом, которые не продаются в Японии. Раны слишком точные, нанесенные чем-то очень острым.
– Возможно, это разновидность скальпеля?
– Нет, раны слишком большие для скальпеля. Их могли нанести чем-то вроде мачете. Возможно, небольшим мечом.
Ивата и Сакаи снова переглянулись. Доктор заговорила снова, Сакаи стала делать пометки в своих записях.
– Результаты анализов крови, мочи и содержимого желудков будут готовы завтра утром. На всех телах есть следы какой-то черной субстанции вроде сажи. Больше всего – на теле отца; ею испачкан указательный палец левой руки, хотя он правша. Возможно, против его воли.
– Черное солнце, – прошептал Ивата. – Отца заставили нарисовать его.
Доктор Игути вывела их из прозекторской.
– Вот что. Как бы выразиться поделикатнее…
– Похоронами занимается бабушка со стороны матери, – перебила Сакаи. – Тела должны забрать завтра до полудня.
– Хорошо. Мы работаем с 8:30. К этому времени я подготовлю для вас отчет.
– Вот мой номер. – Ивата вырвал листок из блокнота и протянул Игути.
Детективы поклонились и направились к выходу из здания. Когда они садились в машину, у Сакаи зазвонил телефон.
– А, это ты… Да? Прекрасно. Имя-то у тебя есть? – Она прижала телефон плечом и что-то записала. – Ладно, еще что-нибудь узнал? В 2010-м? Так, отлично. А твой дружок уже обработал номера машин на парковке? Нет, это меня не интересует. Значит, сейчас два часа дня. Я перезвоню в пять и хочу услышать имена. Твой дружок не отвечает, и ты в ответе за его косяк. Тебе все ясно? – На лице Сакаи мелькнула злорадная улыбка. – Кстати, Хатанака. Ты помнишь наш разговор? Просто учти, я – женщина, которая держит слово. – Она нажала кнопку отбоя. – Это тот придурок с родинкой.
– Хатанака?
– Именно. Сообщил две вещи. Во-первых, у семьи была машина. «Хонда-одиссей» 2010 года. Информации о продаже или угоне нет.
– Тот, кто ее позаимствовал, точно наш клиент.
– Согласна. А во-вторых, Хатанака через соседей узнал одно имя. – Она развернула перед ним блокнот.
– Кодаи Кийота, – прочел Ивата вслух.
– Все знали, что у него с Канесиро были напряженные отношения. Очевидно, он связан с девелоперской компанией, которая занимается сносом домов в этом районе.
– Он хотел их выселить, а они уперлись?
– Очень может быть. – Она пожала плечами. – Но вот что важно, в прошлом он был одним из громил в якудза. И это не все: по данным из нашей базы, его рост – 188 сантиметров.
– В таком случае нужно его найти. Я высажу тебя у главной конторы. Как только найдешь его, позвони мне.
– А ты куда?
– Отец семейства работал в колл-центре в Кейотамагаве, а мать в университете неподалеку. Поговорю с коллегами, вдруг что-то узнаю.
