Прекрасной июньской ночью, где-то в Северном море, в районе западного побережья Норвегии, я сидел на юте и делал вид, что командую кораблем. На самом деле рулевой с трехсотпятидесятилетним опытом вел фрегат по курсу, как по ниточке, море вокруг было совершенно пустым, и я вполне мог позволить себе пить остывший кофе и предаваться размышлениям. Но стоило мне как следует задуматься о какой-то ерунде, как впередсмотрящий крикнул, надсаживаясь, с бака:
– В полумиле лодка пересекающимся курсом! На траверзе правого борта!
Справа действительно темнело какое-то некрупное суденышко под косым парусом, без ходовых огней. Вместо них были голубые искорки, время от времени пробегавшие по шкаторинам паруса и мачте. Что за черт? Я судорожно прикинул, кто каким галсом двигается, сообразил, что приоритет у него, и отдал команду рулевому, но тут на лодке зажегся фонарь, и кто-то яростно замахал руками. Кажется, они хотели встать с нами борт о борт.
И тут я обнаружил, что понятия не имею, что нужно делать в такой ситуации. И вдобавок даже не подозреваю, например, где лево, а где право. Вцепившись в первую подвернувшуюся веревку до белых пальцев, я сделал пару глубоких вдохов, молясь, чтобы не заметили матросы. На принятие решения оставалось секунд десять.
…вспомнил, конечно. И бесконечные часы на тренажерах дали о себе знать, и со «Святой Марией» я и не такие штуки проделывал безо всякого труда. Но все душевные силы ушли за эти десять секунд до капли, и когда на борт поднялся капитан, как оказалось позже, безымянного кораблика, поприветствовал я его без всякого волнения или страха. Был он невероятно, нечеловечески рыж – выше я называл рыжеволосым Алана, так вот, наш боцман по сравнению с ним почти блондин.
– Вахтенный штурман Рудольф Эрман, – представился я.
– Ночью? – удивился он, – а Ричард где?
Английский язык в его исполнении состоял преимущественно из звуков «ш» и «щ».
Я послал ближайшего матроса за капитаном и пригласил ночного гостя, назвавшегося Браном, в рубку. Капитан появился минут через пять и сразу же велел:
– Рудольф, останьтесь.
– Я по делу, Ричард, – сообщил Бран, – письмо тебе привез. Сам знаешь, откуда.
Мне показалось, что когда капитан протянул руку за сложно сложенным листом то ли плотной бумаги, то ли пергамента, у него дрожали пальцы. Но голос остался ровным, спокойным, и улыбался он, как обычно.
– Благодарю. Выпьешь?
– Спешу, – отказался Бран, поднимаясь из-за стола.
– Ты? – усмехнулся капитан, – куда? Впрочем, как знаешь. Рудольф, проводите гостя и возвращайтесь.
За эти десять минут я успел вспомнить, что где-то читал про какого-то Брана с очень нелегкой судьбой, и вернулся в рубку, глубоко задумавшись. Хотелось потребовать объяснений, но требовать я, понятно, ничего не мог. Разве что попросить. К счастью, даже просить не пришлось.
– Ну вот и вы познакомились с первой морской легендой, – улыбнулся капитан. – Не страшно?
– Н-нет. А кто это был? Я вроде слышал что-то…
– Это Бран, сын Фебала. Однажды он доплыл до того света. Ирландские герои и святые вообще довольно часто отправлялись в такое плавание, но обычно возвращались. А вот Бран остался в море навеки. Письма возит.
– С того света? – испугался я.
– И с того света тоже. Но это просто приглашение на дружескую вечеринку, и то на следующий год.
Тут меня захватила другая идея:
– А что, до того света просто так доплыть можно? Или это только герои и святые могут?
