Я всё же посмотрела на бывшего жениха. Неужели он и в самом деле обратится к министру? А что если его шлюховатая Мили будет против?
– Ну не молчи, скажи хоть что-нибудь. Дай мне понять, что ты меня услышала, что будешь хорошей девочкой и подумаешь над моими словами.
А что, из них превосходная пара получится. Она одевается, как девица лёгкого поведения, а он по сути своей проститутка. Хотя нет. Проститутки – они честные торговки. Продала тело – получила деньги. По крайней мере они выбирали сами, а не так, как я… Нет, Доминик не проститутка. Он самая натуральная шлюха. Боже... Лишиться девственности со шлюхой! Кому сказать… Я усмехнулась.
Дом мою горькую усмешку расценил неправильно и облегчённо выдохнул:
– Ну вот и славно. Я знал, что мы найдём общий язык. А то лезешь в бутылку из-за ерунды… В четверг зайду, да?
– Домой хочу, – ответила я.
На самом деле мне больше всего на свете хотелось сдохнуть, но с этим желанием я уже как-то научилась сосуществовать в мире.
Дом погладил меня по волосам, и я стерпела, даже не дёрнулась ни разу.
– Правильно, малышка. Это сейчас будет самым разумным. Иди к себе. Выспись. А в четверг мы вместе примем окончательное решение. И, Иви, очень тебя прошу, не сделай какую-нибудь глупость. Накажу.
Самое обидное, что он и в самом деле думал, что напугал меня… Что я забьюсь в уголок, проглотив все его угрозы, и буду танцевать перед ним на задних лапках, вымаливая прощение – за что? За то что осмелилась узнать правду раньше времени? – и преданно заглядывая в глаза. И если уж быть до конца честной, в какой-то миг в голове мелькнула упадническая мысль – а не полежать ли дома парочку деньков, чтобы вволю наплакаться, сокрушаясь над своей тяжкой долей… К счастью, как я и сказала, мысль эта просуществовала лишь миг, после чего я начала действовать.
Не стала кататься по городу и культивировать своё горе, а первым делом рванула в ректорат и, не обращая внимание на возмущённый вопль секретаря, вошла прямо к ректору в кабинет, не забыв, правда, стукнуть в дверь для проформы.
Ректор вскинула на меня удивлённый взгляд, оторвавшись от важного занятия – она стрелки на чулках поправляла, и сухо поинтересовалась:
– Чего тебе, Марко?
– Я насчёт распределения, – выпалила. – Здрасти.
– Здравствуй. А что насчёт него? Как я слышала, у тебя в этом вопросе всё гладко… Или нет?
Агнесса Одетта Брунгильда Вальдо была старше меня лет на двадцать или около того, но, если судить по имени, мать-настоятельница уже тогда стояла во главе приюта. Я поджала губы, исподлобья всматриваясь в холодное лицо этой женщины, и судорожно вспоминала всё, что мне было о ней известно. Ну, кроме того, что детство мы провели под крышей одного дома. Может, я даже спала в её постели...
У госпожи ректора дар открылся рано, намного раньше десяти лет – именно этот возраст принято считать обычным для проявления у ребёнка способностей Гончей или Охотника. Говорят, в училище она, несмотря на свой возраст была лучшей ученицей, именно тогда её генерал Бруно и приметил. Ей едва исполнилось шестнадцать, ему давно перевалило за пятьдесят, но разве кто-то мог отказать герою стольких войн? Все, от кого зависело хоть что-то, промолчали, а мнением юной красавицы никто не поинтересовался. Говорят, что она пыталась сбежать, резала вены… Не знаю, может, врут.
Я скосила взгляд на левое запястье ректора, которое неизменно украшал широкий золотой браслет, и тихо спросила:
