– Кто такая? – Штрих сделал попытку надменно затянуться папиросой, но это ему не удалось: папироса давно погасла.
– Купчиха Нечетова – со значением в голосе проговорил Васнецов.
Он сделал пару шагов, взял стоящий неподалёку стул и разместился, широко расставив ноги, напротив Григория.
– Нашли что ли? – Штрих, делая вид, что нисколько не удивился, взял лежащие на палитре спички, чиркнул и прикурил.
– Нашли художника, который воспроизведет картину, – откидываясь на стуле, заявил следователь.
Стул предательски затрещал, и Васнецов с опаской выпрямил спину.
– Осторожно! – буркнул художник. – Мебель антикварная!
– Я уже понял, – Васнецов осторожно встал со стула. – И ты тоже понял, кто этот художник.
– Я с копий не пишу! – Штрих сплюнул крошки табака, попавшие ему на губы.
– Ты будешь писать с натуры, Гриша – Васнецов посмотрел художнику в глаза. – Тебе будет позировать сама купчиха Нечетова.
– Какая Нечетова?!
– Маргарита Павловна Нечетова, – следователь подошёл к художнику, раскрыл папку и протянул ему фотографию картины.
– Что, так похожа? – Григорий затушил папиросу в баночке из-под краски и лениво взглянул на фото.
– Завтра увидишь, – следователь убрал фото в папку.
– Купчиху? – художник презрительно скривил губы. – Купчиха давно… – он возвёл глаза на сводчатый потолок мансарды. – На том свете.
– Купчиха – на том, – кивнул следователь, – А Маргарита Павловна на этом. Да и вообще, – Васнецов понизил голос. – Изображенная на украденном портрете баба – всего лишь жалкое подобие той, которую тебе предстоит писать… И ты, Григорий, именно ты, – заметив протест в глазах Штриха, повторил Михаил Викторович, – напишешь настоящий портрет купчихи Нечетовой!
– Дьяволы! – моментально сообразил живописец. – Вы собрались повесить подделку в музей, чтобы не искать подлинник!
– А вы подделываете картины, гражданин Штрих? – театрально выпучил глаза Васнецов. – Ай-ай-ай, как нехорошо. Надо бы Вами плотно заняться…
– В том-то и дело, что не подделываю… И не собираюсь! – Штрих снова вперился в чистый лист мольберта.
– Правильно делаете! – следователь хлопнул художника по плечу с такой силой, что тот покачнулся.
– Полегче, гражданин начальник! – Штрих схватился за плечо и отступил.
– Полегче? – придвинулся к нему следователь. – Портрет, семейная реликвия и достояние национальной художественной культуры, утерян, – наступал на пятящегося художника Васнецов. – Портрета нет, но есть живой прообраз, и Вам, гражданин Штрих, Родина доверяет воссоздать гениальную картину, – следователь в прямом смысле загнал художника в угол. – Дурачок ты, Гриша! Мы на живца вора ловить собираемся, – Васнецов нагнулся к присевшему в углу живописцу. – Но об этом… – следователь приложил палец к губам. – Тсс… Ты меня понял?
– А она кем купчихе Нечетовой приходится? – прошептал Григорий. – Правнучкой?
Этого вопроса следователь Васнецов ожидал меньше всего.
– А тебе не всё равно?
– Мне важно знать, – художник заговорщицки глянул по сторонам и стал медленно ползти по стене вверх, – сохранилась ли в ней энергетика её великой прародительницы?..
– Кто из них великий – это ещё вопрос… – задумался следователь, посмотрев в окно мансарды на крыши ближайших домов. – А что касается энергетики, то она в Маргарите Павловне атомная. И атом этот не всегда мирный… Но если тебе для вдохновения надо, – Михаил Викторович, как отец-командир, поднял творца за плечи. – То знай: Маргарита Павловна приходится купчихе Нечетовой… правнучкой. Я бы даже сказал, праправнучкой, – добавил он для пущей убедительности.
