– Татархан, этот чеченец мне как брат. Когда в моей жизни связи, власть, деньги не помогают, тогда у меня остается лишь один безупречно разрешающий споры абрек Кута. Могу тебе смело сказать, что он заберет мальчика живым или мертвым. И я не завидую тому, кто станет на его пути. Примени свой авторитет, влияние, ибо без мальчика мы уйти не можем! – карачаевский князь хотел, чтобы Татархан понял значимость их приезда.
В это время в зал, где они сидели, прибежал работник дома и сообщил, что приехал брат Татархана.
– Пригласи его к нам, пусть присоединится к нашей беседе. – попросил хозяин дома. Прошло немного времени, и в комнату, где сидели Татархан и его гости, вошел человек в военной форме в звании майора, его звали Джансуг, у русских он был записан как Георгий. Он быстро направился к сидящим за столом. Кивнув брату, он радостно подал руку карачаевцу:
– Ну что, князь, как вы там поживаете? На этот раз я точно заеду к тебе. – улыбался он, затем подал руку Куте.
– Знакомься Джансуг, мой близкий друг из Чечни! – продолжал улыбаться радующийся встрече Ислам. Джансуг присел рядом с братом. Братья Дадешкелиани сидели напротив своих гостей. Ислам и Татархан расспрашивали офицера о его делах, службе. Он отвечал, но исподлобья разглядывал чеченца, сидевшего и думавшего о чем-то своем, не мешая друзьям общаться. В какой-то миг офицер вскочил, и рука его легла на кобуру нагана, висевшего на поясе:
– Да это Кута, чтоб мне сдохнуть! – не сводил он взгляд с чеченца, который и не шелохнулся, как будто сказанное им его и не касалось.
– Какой Кута? – с недоумением посмотрел Татархан на брата.
– Чеченский абрек Кута! – кричал Джансуг, рассерженный непониманием своего брата.
– Так ты его знаешь? – удивленно посмотрел Татархан на брата.
– А кто его не знает?! – усмехнулся, вдруг успокоившись, офицер. – Я его, к своему стыду, не знаю… – вспомнив о чем-то, князь вновь стал внимательно разглядывать чеченца. – С момента, как вошел сюда, я думаю, откуда знаю его… – улыбаясь, офицер вышел из-за стола и направился к гостям. Присев рядом с абреком, он подал ему руку. – Во Владикавказе, в Грозной крепости, везде твои фотографии, и назначена большая награда за твою голову. – не отпуская, тряс он руку чеченца. – Тебя русские боятся, но много горцев-служащих уважают тебя и если сегодня ты в доме моего брата, значит с сегодняшнего дня ты для меня тоже и друг и гость.
– Ну вот, теперь мы все знаем друг о друге всё. – засмеялся до сих пор молчавший карачаевский князь. Собравшиеся вновь обсудили цель приезда Куты.
– Ислам, ты наш друг. Наш отец Тенгиз дружил с твоим отцом. Отныне нашим другом станет и чеченец Кута. Какие бы деньги не требовались для выкупа мальчика, мы заплатим. – братья Дадешкелиани удовлетворенно посмотрели друг на друга. – Я завтра же поеду к князю Геловани и переговорю условия освобождения мальчика. – довел до своих гостей свое решение Татархан, глядя на гостей.
Утро было теплое, но полуденная жара была ожидаема. В Сванетии весна наступила раньше, чем за Кавказским хребтом. Во дворе князя распустились пышные цветы в клумбах, а среди гущи зелени листьев, на ветках деревьев пробивались первые почки. К Геловани решили все поехать вместе.
Князь Дадешкелиани со своей свитой и с гостями подъехал к воротам Илико. Ворота открылись быстро, как будто здесь действительно ждали гостей. Издалека видно было сидящего за столом, находящимся во дворе дома рядом с лестницей, старого князя. Видно было, что старый князь был занят своими мыслями. Гости сошли на улице с коней, вошли во двор усадьбы и направились к князю. Увидев вошедших во двор людей, старец медленно встал, отложил в сторону кинжал, с которым он возился, и вышел из-за стола.
