Кута пожал крепкую руку Хергиани:
– Я рад, что ты здесь, – обнял он свана, – как дома, как жизнь в вашем селе Бечо?
Фатика стояла тут же рядом, ее щеки покраснели от волнения, большие черные глаза блестели от радости встречи. Кута подошел к ней, улыбаясь, и обнял ее, чуть касаясь ее плеча:
– Здравствуй, сестра! Как поживаешь? Сваны не обижают тебя? – посмотрел он на друзей, улыбаясь. И только теперь он заметил мальчонку, грозно смотрящего снизу вверх на незнакомого дядю, обнимающего его мать. Его большие черные глаза и круглое, как луна, лицо, не оставляли сомнения о его принадлежности. Кута оторвал его от подола матери, и поднял высоко над своей головой, и, громко смеясь, стал его разглядывать.
– Глаза матери, но нос и подбородок твои, – продолжал смеяться чеченец, глядя на Мушни. Затем, посерьезнев, опустив мальчика на землю, он вновь внимательно его рассмотрел:
– Я верю, из тебя получится настоящий мужчина, – он погладил мальчика по голове, и расстегнул серебром отделанный пояс со своей узкой талии, на котором были закреплены кинжал и пистолет, и протянул его Фатике:
– Это мой подарок мальчику.
Все были взволнованы встречей и до сих пор находились на улице возле ворот дома Мушни. Но пришедший в себя хозяин дома подтолкнул гостя в сторону дома, беря его за локоть. Хергиани подхватил поводья, повел коня Куты во двор и увел его на задворки в сторону конюшни.
Еще не начатый обед возобновили, и друзья ели, слушая Куту об их встрече с князем Геловани:
– Он мальчика ни за какие деньги не отдаст, его надо будет насильно забрать, это единственный возможный вариант, – объявил друзьям чеченец.
– Кута, я это предвидел, поэтому и пригласил на сегодня Дато. Должен подъехать и твой старый друг князь Мачутадзе, – посмотрел Мушни на чеченца. Кута улыбнулся, вспомнив, что-то:
– Его дерзости нет предела, но это всё прикрыто его интеллигентностью, – продолжал улыбаться он, – где он? Царственную осанку не потерял? – допытывался абрек у хозяина дома. Подал голос молчавший Хергиани:
– Мне кажется, что он не больше гордится своей интеллигентностью, чем статусом князя, – улыбался он, глядя на друзей.
– Кута, ты с дороги, отдохни! Тем временем подъедет и князь, тогда мы всё обсудим и примем решение, как вызволить мальчика, – встал из-за стола Мушни и рукой показал в сторону комнаты для гостей, предлагая ему пройти туда.
Отправив Куту в комнату гостя, Мушни и старший Дато зарезали барана и быстро освежевали его. Фатика колдовала возле летней печи. Но их суета не касалась одного главного человека – мальчика Дато, который важно ходил по двору, обвязанный поясом, подарком Куты, на котором был закреплен кинжал работы чеченского мастера Дуски.
Надвигались сумерки. Когда хозяин дома вошел в гостиную комнату, Кута читал предвечернюю молитву. Мушни зажег керосиновую лампу и вышел, не мешая гостю. Когда Кута вышел из гостиной в общую комнату, там за столом сидели трое: хозяин дома, его друг Дато Хергиани и незнакомый чеченцу горец. Все встали, Кута поздоровался, подал руку незнакомцу и сел рядом с Мушни.
– Кута, этот человек вот уже несколько лет работает у князя Илико, послушай, что он скажет, – Мушни посмотрел на незнакомца.
– Мальчик был у князя, я его много раз видел у него дома и во дворе. Позавчера, где-то после обеда, к князю пришел человек и сообщил, что за мальчиком приехал какой-то чеченский абрек. Князь был очень взволнован. Он боялся, что чеченцы тут же заявятся за мальчиком в его дом. Едва стемнело, он с провожатыми отправил мальчика в Кутаиси, – обвел взглядом сидящих горцев за столом незнакомец.
