<…>
Но в книге профессор МакХалок придерживается совершенно иной версии древней истории Шотландии. Таинственный народ пикты являлся пришлыми германскими племенами фризов, населявших побережье современной Дании. Еще в X веке до нашей эры, будучи отличными мореплавателями, они переплыли Северное море, где основали новые поселения на территории восточной и северной Шотландии. Мягкий климат и плодородные земли пришлись по душе переселенцам, и они так и остались жить, огражденные ландшафтом.
Первые выходцы из Фризии создали новую языковую общность, что наблюдалось при сравнении с англо-саксонским диалектом и близким им фризским языком переселенцев второй волны, произошедшей во время Великого переселения народов. Но звучание разговорного языка сохранилось, что подтверждали огамические надписи, сохранившиеся на пиктских камнях. Пиктский (фризский) огам возник под влиянием еще и германского футарка (рунического письма), а не только ирландского огама, в качестве источника которого выступил латинский алфавит, широко распространённый в Римской Британии.
В подтверждении этой теории, в книге профессор МакХалок приводит пример присутствия букв для звуков [h] и [z], присущих германским языкам, но отсутствующих в древнеирландском. Но также не исключается роль огамы, как тайного письма, видимо, используемого для передачи информации только среди посвященных. Для подтверждения этой теории используется словообразование слов «руны» и «огама», что в древнегерманском и древнеирландском языках имели корень с одним и тем же значением. «Тайна».
Приближались выходные, а Роберт и его дядя так и не вернулись. Оливия помогала миссис Маккензи в подготовке к Горским играм. За это время они успели отправить электронные пригласительные вождям других кланов Шотландии. Затем, получив положительные ответы, связались с гостиницами в Инвернессе, проинформировав о количестве важных гостей.
Если днем англичанка оказывала посильную помощь клану, то все вечера были посвящены работе над диссертацией и анализу главы про пиктов. Отложив ноутбук на столик, Оливия признавалась себе, что скучает по Генри, а тот занятый важными делами в очередной командировке отправлял редкие сообщения, содержание которых ограничивалось сухими «Как дела?» и «Как погода в Лондоне?» И получал такие же безэмоциональные ответы: «Хорошо» и «Тепло».
Беатрис же предпочитала телефонные звонки. После запугивания подруги компроматными выдержками из газет про вождя Маккензи она потеряла всякий интерес к его персоне. Хотя и продолжала интересоваться не только успехами Оливии в работе в библиотеке, но и буднями в замке Лауд.
Но помимо прочего, Оливию волновал вопрос, зачем ей разрешили прочитать неофициальное издание монографии МакХалока. Но тетя Агата лишь коснулась плеча гостьи со словами: «Роберт хотел, чтобы вы ознакомились с информацией, которую не предали огласке». Что совершенно сбило Оливию с толку, ведь она была уверена, что раздражает строгого вождя Маккензи.
Но надо признать, для диссертации одной главы было мало, поэтому поиск информации продолжался. Скрупулёзный и лихорадочный. А первая неделя в Шотландии подходила к нерадушному завершению. Оливия частенько засиживалась допоздна. Делала заметки, записывая рассуждения о древней истории Шотландии, просто думала, любуясь оранжевым пламенем в камине, или отвечала привычным сообщением Генри: «Доброй ночи! Да, дома все хорошо».
