Я прислушалась к голосам и сразу узнала, что говорит свинарка с фермы:
– Ульяна, спроси ты у своей Полинки, не она ли поросёнка с фермы унесла? Мне сказали, что она приходила сегодня, а я вот одного не досчиталась.
Я поняла, что с поросёнком придётся расстаться, но я не спешила это делать, и вышла только тогда, когда меня позвала бабушка.
Выйдя на крылечко, я сказала обрадованной свинарке, что они плохо следят за поросятами, и что если бы не я, этот бы малыш погиб. На что она спокойно ответила:
– Да то не беда, их свиньи бывае давят, так надо в таком случае трупик показать бригадиру, а иначе воровство выходит. Тебе конечно, Полинка, отдельное спасибо! Бедовая ты девка, хоть и городская, везде вот поспеваешь и ничего не боишься, но ты лучше остерегайся, мала ты ещё воевать со скотом!
Вот так, я поняла, что смерть одного малыша, не велика беда…
Люди так спокойно относятся к смерти, как к чему-то обыденному и не прилагают особых усилий, чтобы кого-то спасти. Оказывается и в этом прекрасном деревенском мире есть повод для грусти.
Некоторое время мне не хотелось заниматься исследованием новых животных, так как я начинала понимать, что участь их весьма печальна. Поскольку уже июнь был на исходе, то я вовсю наслаждалась дарами бабушкиного сада и огорода. Как житель дальнего севера, я фрукты ела весьма редко и видела их только на прилавке, а теперь я познавала их истинную природную прелесть. Чтобы добыть вишню, мне надо было влезть на дерево, а чтобы нарвать редиски, нужно было распознать её по листве, вот я и занималась ботаникой, методом проб и ошибок.
Но особое и неизгладимое впечатление на меня произвёл наш с бабушкой поход в гости к её сестре, и вот почему; сначала я была удивлена её именем, а звали её Приська! Потом меня удивили полы в её доме, так как они были земляными, то есть полов, выходит, и не было совсем. И дом её состоял всего из одной комнаты, половину которой занимала огромная белёная печь. Кода мы пришли, у бабушкиной сестры в гостях была её подруга, которую звали Харытына. Все они были одного возраста, поэтому просили называть их бабушками, это облегчало мою задачу, потому что мне не хотелось их так некрасиво называть.
Я наивно полагала, что бабушки будут пить чай и говорить о модах, как делала моя мама со своими подругами. Но эти странные бабушки поставили на стол тарелки с квашеной капустой, солёными помидорами, огурцами и большой чугунок с картошкой, а венчала всё это великолепие огромная бутыль с мутной жидкостью, которую они называли горилкой. Такой большой бутыли мне еще не приходилось видеть, к тому же вместо привычной пробки, из её горлышка торчала кочерыжка от кукурузы. Хозяйка с довольным видом водрузила её на стол, а затем, не долго размышляя налила жидкость в большие гранёные стаканы. Бабушки лихо, почти не морщась, выпили и стали закусывать домашними соленьями. Мы с бабушкой в подарок принесли большой кусок сала, бабушка его тут же нарезала, и все накладывали его на большой ломоть домашнего хлеба, а затем с наслаждением ели, нахваливая бабушку за удачный засол. После третьего подхода к стаканам с горилкой бабушки раскраснелись, стали громко говорить, а потом моя бабушка решила запеть. Она при этом положила голову на руки, поставленные на стол, прикрыла глаза и громко затянула какой-то грустный напев, что через минуту две другие бабушки стали вытирать слёзы. Бабушка продолжала петь, не открывая глаз, и тоже плакала. Пела она о горькой судьбе Катерины, которая загинула от несчастной любви… Как только песня закончилась, бабушки продолжили застолье, всё чаше наполняя стаканы. Через какое-то время они все встали и сказали, что пойдут до витру. Я уже знала, что это им уже надо в туалет, но здесь в деревне справляют иногда нужду там, где возникла нужда… Я вышла из дому с ними, чтобы подышать свежим воздухом, ибо уже вечерело и с пруда потянуло прохладой. Дальше происходило, на мой взгляд, совершенно невероятное – бабушки вместо того, чтобы пойти в конец огорода, где у всех находятся туалеты, зашли за угол дома и присели прямо там… Через некоторое время змеистые ручейки потекли во двор. Мне было очень неловко за бабушек, а они весело переговаривались и смеялись, справляя нужду…
