Интуитивно понимая, что эти тётя с дядей не к добру, моё сознание опять дало сбой и видимо надолго. Оно вернулось позже, на следующее утро, со щемящей болью утраты. Боль и страх буквально парализовали меня, лишив способности говорить и двигаться. Моё сознание в момент неожиданного прощания будто раздвоилось, и я смогла вдруг наблюдать всё происходящее со мной со стороны. Я помню, как стояла на веранде одетая, как на прогулку. Бабушки не могли сдержать слёз и не прерывно вытирали их платочками, дедушка хмурился и что-то говорил дяде. Тётя, стояла вся красная от злости и, видимо, совсем потеряв терпение, вдруг истерически закричала:
– Хватит, хватит уже наставлений, на поезд опоздаем! Всё, Володя, бери Полину, и пошли!
И в это время девочка, наблюдавшая со стороны, закричала девочке стоявшей около дедушки: « Беги, беги, прячься скорей!», но девочка не могла бежать, ноги её не слушались, но не только ноги, ей хотелось обхватить дедушку за ногу и попросить его, чтобы он не отдавал её этим « детям», но она почему-то не могла этого сделать. Единственным признаком сознания были слёзы, которые покатились по щекам…
И вот большой дядя подхватил меня и широкими шагами направился прочь из дому. Как только я оторвалась от земли, внутри меня будто что-то щёлкнуло, и свет сразу померк…
Сознание вернулось уже в поезде. Я лежала на большой скамье, рядом сидела большая тётя, а на другой лавке напротив, большой дядя. Какая-то незнакомая тётя лежала прямо над нами и смотрела на нас.
– Ой, смотрите, ваша девочка проснулась! Девочка, а как тебя зовут?
– Полина её зовут! Ну, что вы к ребёнку пристали, видите ведь, что она ещё сонная. Да и боится, первый раз вот на поезде едет.
– Да, я что, я просто так. Я ведь всё понимаю – у самой дети.
После этих слов тётя отвернулась и больше с нами не заговаривала.
Большая тётя склонилась ко мне и зашептала:
– Ты называй меня мамой, а то все люди подумают, что ты невоспитанная плохая девочка, а дядю называй папа, так все хорошие детки делают, и им за это дарят подарки и дают конфеты. Хочешь конфетку?
В ответ я лишь покачала головой. Тёте это явно не понравилось, и она спросила у дяди:
– Володя, как ты думаешь, она меня поняла?
– Я думаю да, ведь она покачала головой.
– Но что это значит, да или нет?
– Галочка, ведь ты сначала сказала о нас, а затем о конфетах, я думаю, она отказалась от конфет. Ты не требуй от неё слишком многого и тебе будет легче её понять.
– Мне было бы легче её понимать, если бы она говорила.
– Галочка давай не будем это обсуждать в её присутствии, это ведь неловко.
– Скажите, пожалуйста, неловко! Да что она там понимает!
– Ну, этого мы наверняка не знаем, но если понимает, то нам трудно будет наладить с ней отношения, если она будет знать, как мы о ней недостойно судим.
– Ерунды не городи, тоже мне воспитатель новоявленный нашёлся.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ПОРОЖДЕНИЕ НОВЫХ СТРАХОВ
Обрывки памяти с трудом собираются воедино. Следующее яркое впечатление, изумившее меня, – это большая комната с очень ярким светом и поразительным запахом. Этот незнакомый и приятный запах исходил от большой ели, которая стояла посередине комнаты, вся переливаясь огнями гирлянд. Ель возвышалась до самого потолка, все её ветви были украшены замечательными сверкающими игрушками. Это было невиданное до этого дня великолепие, которое буквально ошеломило меня и осталось навсегда приятным ощущением радости при созерцании украшенной ели. Вывел меня из оцепенения мальчик, который поразил меня не меньше. Он был в костюме клоуна, но тогда я этого не знала и меня его одеяние удивило. Одна половина его костюма была из белой ткани, а другая половина из красной. На голове красовался высокий колпак с большими цветными шарами. Мальчик приветливо улыбался. В руках у него был большой цветной пакет. Он протянул его мне и проговорил звонким голосом:
