– Пожалуй, вы мне и на самом деле пригодитесь, Евгения. Беру вас на работу. Перейдем на «ты»?
– Насчет себя я не против, – ответила я, – а вот вы мне вроде как в папы…
– Неужели я совсем уж больше никуда не годен? – игриво произнес Беккер и даже подморгнул мне.
На его лице четко были видны следы одолевающей его боли и слабости, однако он всеми силами пытался скрыть их и казаться бодрым.
– Годен? На что годен? Куда годен? – послышалось сверху.
Завязывая тонкий поясок на длинном шелковом халате, наверху стояла Юлия Николаевна. Закончив эти незамысловатые действия, она бегом, как девочка, стала спускаться по лестнице и, преодолев последнюю ступеньку, кинулась к мужу.
– Как ты? Болит? – залепетала она.
– Все нормально, – тихо сказал Беккер, погладив ее по голове, а потом вдруг, резко перейдя на другой тон, воскликнул: – Сейчас же щенка этого ко мне!
Реплика насчет «щенка» повторялась им во второй раз, поэтому мне она показалась странной и имеющей непосредственное отношение к произошедшему.
– Так, – строго произнесла Юлия Николаевна, – сегодня ни о каких делах и речи быть не может!
Однако я решила перебить ее и влезла в разговор, сказав:
– Нет-нет, о щенке или как его там мы, пожалуй, с Валерием Павловичем поговорим. Кого вы сейчас так горячо призывали? – и я посмотрела Беккеру прямо в глаза.
– Вот молодец, девчонка! – довольный мной, воскликнул Беккер. – Знает дело! Виталька, принеси мой сотовый, хочу с этим подонком перечирикать.
– Объясните, наконец, о ком речь, – раздраженно заметила я, – мне же нужно быть в курсе дела. Вы кого-то подозреваете?
Честно говоря, я понимала, что смерть Беккера, столь крупной в городе фигуры, многим могла быть выгодна. Кому-то дорогу перешел, у кого-то просто зависть вызывает, кому-то подчиниться не хочет. И так далее. Однако, судя по всему, на уме у Валерия Павловича был какой-то определенный человек, личность которого ему особенно не давала покоя.
– Подозреваю, – буркнул Беккер и обратился к жене, не желая, очевидно, видеть ее свидетельницей предстоящего разговора: – Юлия, сообрази что-нибудь позавтракать.
– У вас появился аппетит? – довольным тоном спросил доктор.
– Да нет, – ответил Беккер, – не для меня, для…
– Евгении, – подсказал отцу Виталька, протягивая ему принесенный сотовый.
– Евгении, – подхватил Валерий Павлович, – мне-то ничего не хочется. Пить разве только.
– Рекомендую минералку, – тоном, не терпящим возражений, вставил Григорий Семенович.
– Есть такая буква, – осчастливленная «оживлением» мужа, Юлия Николаевна засеменила на кухню.
Доктор посмотрел на часы и сказал:
– Поскольку вы чувствуете себя удовлетворительно, я, пожалуй, удалюсь. А через пару часиков нагряну опять.
– Езжай, езжай, – Беккер махнул рукой.
Григорий Семенович глянул исподлобья на Витальку и сказал:
– Все рекомендации по уходу я еще вчера написал. Попрошу их придерживаться.
– Хорошо, хорошо, – ответил Виталька доктору и вслед за ним направился к выходу, откуда чуть позже донеслось: – Как же мы вам благодарны, Григорий Семенович! Если бы не вы… Спасибо! Большое спасибо!
– Чек или наличка? – сухо прервал восторженную речь Витальки доктор.
– Ч-чек, – заикнувшись, ответил Беккер-младший после некоторого молчания.
– Лучше наличка, – так же безэмоционально ответил Григорий Семенович. – И лучше сегодня же.
– Вот жук! – тихо пробормотал Валерий Павлович. – Но он, собака, свое дело знает! На «отлично» знает. Ему можно довериться. Ну что ж, Женя, к делу?
